Опубликовано 27 февраля 2020, 00:30

Те, кто говорит, что любят своих детей одинаково, врут: колонка Яны Поплавской

99,9% процентов родителей на вопрос «Как вы любите своих детей?» ответят, что одинаково.

И лишь единицы не побоятся себе признаться, что их чувства к младшему и старшему ребенку — разные.

О том, к чему приводит разделение детей на любимых и не очень, в своей новой колонке на «Летидоре» рассуждает актриса, журналист, общественный деятель, преподаватель, мама двух взрослых сыновей Яна Поплавская.

Скажу сразу: я не верю тем людям, кто говорит, что любит своих детей одинаково. Почему? Да потому что мой «Инстаграм» разрывается от историй от очень взрослых людей, которые десятилетиями не могут простить родителям, что они были нелюбимыми детьми. Потому что у каждого из нас найдется (и среди известных людей таких историй много) тот знакомый, кто якобы не оправдал родительских ожиданий. Потому что вокруг огромное количество враждующих братьев и сестер.

А еще я не люблю всем известное выражение «Мы все родом из детства». На мой взгляд, оно не отражает всей степени проблемы, которая существует.

Я всегда придерживаюсь той позиции, что какая бы проблема ни существовала, ее нельзя решить, не начав говорить о ней. Не начнешь о ней говорить — не начнешь о ней думать, не начнешь о ней думать — не начнешь раскладывать ее по полочкам. Предлагаю вам это сделать.

Признайтесь, каждый из нас уже построил в своей голове «сценарий» жизни ребенка (даже если вы пока еще не стали родителями): как будут складываться ваши отношения, кем он станет (разумеется, красивым, умным, здоровым, преуспевающим), какую избранницу/избранника он выберет (конечно же, достойную партию). Вы уже составили этот план, вы уже все продумали, вы уже запустили часы.

Пока ребенок маленький, вы его окружаете тем, чем считаете нужным (по мере сил вы стремитесь дать ребенку все самое лучшее), вы воспитываете сына/дочь таким образом, чтобы они соответствовали вашим амбициям.

А потом ребенок подрастает и вдруг (абсолютно неожиданно для вас) начинает не вписываться тот мир, который вы для него придумали.

И вот тут начинается конфликт родителей и детей! В этот момент меняются ваши отношения…

Когда Никита только родился, мы снимали квартиру на Никитской. С нами в одном подъезде жила с виду прекрасная семья: мама, папа, двое детей — 11-летняя девочка (как мой Клим) и 5-летний мальчик. Только потом я поняла, что для матери дети разделялись так — дочь Анастасия и сыночек Владюша.

Клим (слева) и Никита (справа) — сыновья Яны Поплавской

Я часто встречалась с Ириной на детской площадке, когда гуляла с младшим сыном, и наблюдала ужасную картину. Она каждый день говорила дочери: «Ты плохо заплела волосы, ты посмотри какая ты грязнуля, ты опять получила тройку… Посмотри на Владюшу — его все время в детском саду хвалят».

Постоянное унижение ребенка меня потрясло до такой степени, что в один прекрасный момент я ей прямо сказала:

«Ирина, у меня такое складывается впечатление, что вы не очень любите свою дочь…»

Она очень быстро отреагировала на мои слова: «Нет, почему же, я ее люблю! Но вы понимаете, вот Владюша — очень талантливый ребенок, а Анастасия с неба звезд не хватает. Я указываю на промахи, чтобы ее простимулировать». А потом примерно на полчаса начался ее монолог о том, какой звездой она была в школе: «Анастасия ни моей красоты не унаследовала, ни харизмы. Она так себе — и в учебе, и в танцах, и в рисовании. А вот Владюша — подарок!»

Я поняла, что с ней бесполезно разговаривать. Она настолько застряла в плену своих родительских иллюзий, что просто-напросто ничего не слышит.

Но все же я попыталась: «Ну ведь Настя вам так помогает с Владом». На что Ирина мне ответила: «Ну что-то же она должна делать? Сначала нянька, а потом Ванька. Будем надеяться, что мы ее как-то пристроим замуж».

Вы понимаете весь ужас сложившейся ситуации? Эта 11-летняя девочка по имени «так себе» каждый день находится в нелюбви, в состоянии психологического прессинга. А мальчик по имени «подарочный вариант» каждой своей победой заставляет родителей все больше и больше гордиться своими родительскими умениями.

В большинстве случаев отношения женщин и дочерей складываются очень сложно.

Кстати, вы когда-нибудь замечали, что у многих матерей есть дочь и сынулечка? Эти женщины совершенно не понимают, что не только гробят отношения со своей дочерью, но и рушат будущие отношения брата и сестры.

У детей «так себе» есть в будущем два варианта: либо у них поломанная руками родителей жизнь (это если у ребенка слабый характер), либо они показывают, на что способны, во всей красе (это если у ребенка сильный характер).

Второй сценарий невероятно бесит родителей, ведь они всю жизнь повторяли сыну/дочери, что ты ни на что не способен/на.

Они даже не предполагают, что в будущем этот «так себе» ребенок может дать им сдачи…

На самом деле, ребенок «подарочный вариант» страдает не меньше. Да, им восхищаются, его любят, вокруг него создается аура успеха. Но это все имиджевая история… Этот ребенок — их приз на скачках жизни, их Оскар за лучшую родительскую роль.

Большая семья Яны Поплавской

Сколько примеров детей успешных родителей мы знаем, когда в один прекрасный момент (тогда, когда этот ребенок выпархивает из родительского гнезда или когда не оправдывает родительских ожиданий) этот знаменитый человек произносит своему «подарочному» ребенку эту пресловутую фразу: «Ты мне всем обязан, я тебе все дал, я тебя создал, без меня ты никто и ничто!».

Возвращаюсь к маме Ирине. Ее прямо-таки распирало от любви и гордости, когда она говорила о Владюше. Но с каким недовольством она говорила о своей родной дочери!

Да, казалось бы, старший ребенок должен понимать, почему младшему дается столько любви и что его родители — прекрасные, любящие люди.

Но у ребенка нет таких причинно-следственных связей — он чувствует, что он ненужный и нелюбимый!

Эта история меня заставила задуматься. Я стала мучиться, потому что понимала, что Никита — маленький и к тому же он — гиперактивный ребенок, и огромное количество моего времени уходит на него.

Я увидела, как мой старший ребенок (разумный и любимый) стал замыкаться…

Я до сих пор помню тот вечер. Клим пошел в свою комнату, а я пришла его укладывать (это была наша традиция — поболтать перед сном, обняться). И вот мы со страшим сыном только обнялись, а Никита истошно заорал! Тут Клим накрывает голову одеялом и говорит: «Ладно, мам, иди к нему. Я так хотел, чтобы он родился, а теперь все по-другому. Ты его больше любишь!»

Кто-то мне скажет, что это обычная ревность ребенка. Но нет, это не ревность. Не надо это называть таким глупым словом. Это банальная нехватка признания в любви. Это происходит даже со взрослыми людьми, когда в какой-то момент (несмотря на то, что все знаешь) спрашиваешь: «Ты меня любишь? Я тебе нужен?»

Каждому человеку нужно знать, что есть человек, который его любит, что есть любовная созависимость, Когда ребенок ее теряет, он начинает чувствовать себя невероятно одиноким!

Бывают такие моменты в жизни, когда интуитивно понимаешь — либо сейчас, либо никогда.

В 18 лет Яна впервые стала мамой

Я понимала, что если сейчас я не признаюсь в любви старшему и рвану к младшему, то потеряю Клима.

Я сказала Климу правду: «Если бы ты знал, как я устала… Какой ты у меня чудесный, как мне было с тобой легко, родненький! Я бы с таким удовольствием с тобой сейчас лежала. Я так люблю наши с тобой разговоры».

У меня слезы катились по щекам. Я обняла старшего сына и пошла успокаивать младшего.

Через пару минут в комнату вошел Клим и сказал: «Мама, я тебя очень люблю! Пойди попей чаю, покури (я уже тогда не кормила), а я его уложу. Тебе нужно отдохнуть!»

Уложить Никиту никто не мог, но Климу эту удалось. Он вошел в кухню с улыбкой агента 007: «Мама, я уложил его, теперь мы можем с тобой поболтать».

В тот вечер (мне тогда было всего 29 лет) я говорила ему о том, что не ожидала, как мне будет тяжело со вторым ребенком, что он выматывает и все силы забирает. «Родной, то, что ношусь как белка в колесе, не значит, что я тебя не люблю», — говорила я Климу.

Когда Никита родился, Климу было 11 лет

Человеческие отношения — это самое сложное, что только может быть. Безусловно, мы не можем разорваться между детьми.

Но человек, если он уж решил наполнить свою жизнь детьми, должен быть умелым жонглером…

Кстати, вы когда-нибудь задумывались над тем, что мы предъявляем больше претензий детям, которые на нас сильнее похожи? Мне об этом сказала один очень известный психолог из Бурденко. Я шла домой, долго думала об этом и поняла, что она права. Потому что, когда мы видим в своих детях те черты, которые нам самим не нравятся в себе, мы немедленно пытаемся это исправить в своем ребенке.

А еще очень часто родители действуют по выборочному принципу: в ребенка, у которого больше получается, кто более талантливый, более красивый, больше вкладывается.

Цель одна — нужно «ребенка-подарка» максимально реализовать и возвести на пьедестал.

Родителями чемпиона быть почетно. «А вот тебе необязательно покупать новые кроссовки, все равно ты бегаешь так себе», — говорят некоторые мамы и папы своим менее успешным отпрыскам.

Ребенок «так себе» растет с ощущением, что он лузер по жизни. И что самое страшное, он думает, что виноват в этом успешный брат/сестра.

«О боже мой, вроде бы одна семья, одна кровь, но Мишенька — талантище, а Петька — так себе. Петька, посмотри на брата, бери с него пример!» — восклицают родители.

Ничего из этого не получится! Петька не будет смотреть на брата, он не будет стремиться к «подарочному варианту». Как только наступит переходный возраст, начнется страшный протест, стартует его скрытая битва за то, что его недолюбили.

Дети «так себе» настолько не уверены в себе, что не знают, куда себя деть.

Ему с детства рассказывали, что он лузер, — кто-то в грубой форме, кто-то в ироничной. А потом эти же самые родители будут предъявлять претензии к своему уже выросшему «так себе» сыну из серии «почему-то ты забыл о нас/почему-то ты нас чураешься/почему у тебя такие тяжелые отношения с братом или сестрой». А кто во всем этом виноват? Родители!

Я понимаю, что многие из моих читателей напишут, что в их семье не так, многие будут говорить, что в многодетных семьях все дети равны и всех любят одинаково. Не исключаю, это может быть (у единиц!), но в большинстве случаев все это «люблю одинаково» — ложь!

Отношение ко всем не могут быть одинаковыми. Я по-разному относилась к своей старшей сестре Насте (к сожалению, ее больше нет с нами), я по-другому люблю свою младшую сестру Юлю и совершенно по-другому — своего брата Гришу.

Я даже не могу сравнить. Да, это любовь, но это разное отношение!

Яна с детьми

Вот спросите меня: кого я больше люблю — Клима или Никиту? Да я к ним по-разному отношусь!

Как ни крути, к младшему я отношусь как к младшему, а Клим для меня всегда был старшим — мудрый, образованный, очень непростой. С ним гораздо сложнее, чем с младшим, но Клим — мой друг!

Я считаю, что тот случай, когда старший сын накрыл свою голову одеялом и сказал «Мама, иди к нему!», в какой-то степени спас наши отношения. Клим очень многое на себя взял — он стал для Никиты и братом, и папой. Клим быстро стал взрослым.

Помню, я приехала домой уставшая (после вечернего эфира) и привезла с собой блок детского питания. Как оказалось, не того бренда. Так Клим мне выдал: «Мама, что ты купила? Это же не та марка! У него на это питание аллергия. Я тебе говорил об этом! Я сам буду ему покупать еду!»

Однажды Клим мне сказал, что часто воспринимает меня не как маму, а как сестру.

Конечно, у нас с Климом были в отношениях перекосы. Он говорил: «Мне кажется, ты любишь младшего больше». Но я все время хвалила старшего и благодарила за то, что он меня выручает.

Я просила его о помощи, чтобы он не чувствовал себя отделенным от семьи и неким наблюдателем со стороны. Клим реально был моей правой рукой! Я делала все, чтобы он не чувствовал себя на второй позиции.

Любой ребенок в семье должен занимать первую позицию!

Очень важно руководить своей родительской любовью и не врать самому себе. Если вы действительно кого-то из детей любите больше, с этим нужно бороться, это нужно скрыть.

Нужно бросить все свои силы, чтобы второй ребенок никогда не чувствовал, что вы любите его меньше.

Разделяя детей на «подарочный вариант» и «так себе», родитель, как бог или судья, выносит им вердикт, приговор.

Приговор «ты так себе» — самое страшное, что может быть!

Ребенка «так себе» системно ругают, делают замечания, уничтожая его веру в свои силы и возможности. В конечном итоге ребенок осознает, что не соответствует родительской планке. И он из-за этого страшно мучается! А это мучение в свою очередь рождает ревность, соревнование, отторжение, нелюбовь, а иногда и ненависть…

У детей-подарков перспектива не лучше. Как только у них начинает что-то получаться, требования начинают возрастать в геометрической прогрессии. Многие срываются… А родитель говорит: «Да как же так: я поднял тебе планку, а ты, оказывается, не можешь! Значит, ты на самом деле “так себе”!»

Я всегда говорю и другим, и себе, что не надо затевать этот дурацкий разговор: «А я в твоем возрасте полками командовал, лошадей запрягал, работу работал, семью содержал».

Такие монологи ни к чему не приводят, они вызывают только отторжение. Однажды Клим мне сказал: «Мам, ты мне приводишь примеры людей, которых я не знаю. Они к моей жизни не имеют никакого отношения, для меня это пустой звук, для меня они — бестелесные. Меня интересует мой путь!»

К слову, насчет пути. Когда я росла, меня не спрашивали, каким путем я хочу идти. Я была ребенком-подарком, и моя планка все время поднималась, мне приходилось брать новую высоту снова и снова. В какой-то момент у меня тоже появилась усталость и появился протест: «Я с 4 лет на съемочной площадке, я не могу и работать, и учиться на одни пятерки, и поступать в институт, и по всей Москве выступать со стихотворными программами, и заниматься в спортшколе, и в течение 4 лет ходить на карате».

Надежды на меня росли. Это был замкнутый круг… В какой-то момент я уже не могла двигаться с той скоростью, что от меня хотели. Я мечтала только об одном — о своей отдельной самостоятельной жизни.

Яна с 4 лет снимается в кино

Я хотела вырваться из-под катка под названием «подарочный ребенок».

Я говорила маме, что не хочу идти в театральный, что хочу быть врачом, а мне отвечали: «Ты что, с ума сошла, столько уже сделано! Вот нам предложил сниматься Глеб Анатольевич Панфилов. Кто же от такого предложения отказывается?»

Но ты работаешь, не покладая рук, а потом оказываешься в ситуации, что в медицинский поступить не можешь, ведь туда надо очень серьезно готовиться! Ты поступаешь в театральный, а тебе родители говорят: «Ну умница же. Мама плохого не посоветует!»

А потом ты хочешь гулять с друзьями, а тебе говорят: «У тебя завтра важный просмотр. Это они лоботрясы. Ты же не хочешь зарыть все, что в тебя вложено? И ради чего – ради гулек!»

Разве это не любовь, спрашиваю я вас. Да, это любовь! Но она вот такая…

Подарочные дети — это не только моя история. Это очень тяжелый груз — тащить на себе желания, амбиции своего родителя, это вечное чувство тревоги, что нужно получить очередную медаль. Эта планка невыносима!

Мой первый ранний брак — это своего рода побег, спасение от этой любви с требованием все время соответствовать.

Не все это выдерживают… И тогда может случиться трагедия.

Когда родители заламывают руки и вопрошают, почему так случилось, надо задать им вопрос: «Не вы ли сломали собственного ребенка?»

А вообще, нужно ли что-то делать из своего ребенка?

Мне нравится позиция родителей, которые говорят: «Мне нужно, что ребенок был хороший, добрый, счастливый». Вот это самое главное, на мой взгляд.

Детей нельзя делить на «подарочных» и «не очень».

Ребенок должен понимать, что его просто любят, что его ждут, что он нужен вне зависимости от того, какую позицию в социуме он занимает. Поверьте, самые успешные карьеры заканчиваются, и жизнь, проходящую со скоростью звука, на паузу не поставить.

Если бы родители помогали, а не были жокеями, которые постоянно подстегивают, тогда бы не было таких трагедий!

Направлять — да. Требовать, загонять и сравнивать — это пагубный путь.

Я не думаю, что любовь — это ожидание успеха, карьеры и социального признания. Мне кажется, что любовь к этому не имеет никакого отношения!

Фото: Максим Максимов