Вот почему дети пробуют наркотики: история бывшего наркозависимого
Олег Болдырев, кандидат медицинских наук, психиатр-нарколог, психотерапет, стратегический директор сети центров выздоровления от наркомании «Решение»
Говорят, что бывших наркоманов не бывает. Давайте знакомиться, меня зовут Олег Болдырев, и я избавился от зависимости – уже 15 лет не принимаю никаких психотропных веществ.
Впервые я хочу рассказать свою историю столь широкой аудитории, чтобы родители были более внимательны к своим детям.
Я не какой-то уникум, это может коснуться каждого!
Мое советское детство ничем не выделялось: мама работала врачом, отец инженером, жили мы в обычной пятиэтажке на окраине. Я рос сорванцом, однажды даже поджег весь школьный запас макулатуры – люди моего поколения понимают, какой это был проступок.
Нет, я не был совершенным маргиналом, более того – вел исключительно спортивный образ жизни. Подъем в шесть утра, через час уже в бассейне на тренировке. Проплыть от 8 до 16 километров в день было обычным делом.
И именно там, в Школе олимпийского резерва, у меня уже можно было заметить первые признаки зависимости. Лишь став врачом, я понял:
спорт не является гарантированной защитой от химической зависимости.
Среди профессиональных спортсменов немало наркоманов со стажем, я знал таких. Выживают единицы.
Почему они, и я в том числе, захотели попробовать наркотики? Постараюсь объяснить с точки зрения психиатра со статусом кандидата медицинских наук.
Самая главная причина подростковой наркомании – дисбаланс нейротрансмиттеров (нарушение передачи нервных импульсов), который вызывает у детей беспокойство, раздражение, неудовлетворенность и заставляет их искать варианты избавления от этого состояния. Чаще всего к дисбалансу приводят: генетическая предрасположенность, сложная беременность матери, родовые травмы, заболевания в первые годы жизни, черепно-мозговые повреждения, сильные стрессы.
У зависимого человека нет выбора – пробовать наркотики или нет. Он не рассуждает категориями «хочу» или «не хочу». Он уже болен и попадет в эту сеть сейчас или через пять, семь, пятнадцать лет… Но попадет однозначно. Я был зависим. И сейчас расскажу от чего.
Первые препараты я стал пробовать в 13 лет.
Снотворные таблетки, транквилизаторы, потом гашиш, эфир… Вы, кстати, знали, что в новогодних гирляндах с электрическими свечками есть летучее вещество, очень похожее на эфир? Я знал, поэтому надламывал эти ампулы и нюхал.
Каждый раз накануне праздников, когда мы наряжали елку, отец очень удивлялся, куда снова подевались все украшения?
Даже в гостях у одноклассников я всегда первым делом брался за аптечку. Выдумывал, что у меня разболелась голова или живот, и открывал заветную коробку.
Мне нужны были любые медикаменты, которые могли изменить сознание и настроение.
Я не знал, как это объяснить, мне просто хотелось еще и еще прикасаться к этой тайне.
Моя мама в те годы уже стала уважаемым в городе врачом, у нее был опыт, знания и знакомства. Она быстро догадалась, что с ее сыном происходит неладное, и отвела меня к своему коллеге.
Светило психиатрии и наркологии мило со мной побеседовал и вынес вердикт: «С мальчиком все нормально!». Отчасти он был прав – именно та реальность, в которой я тогда жил, была для меня единственно нормальной.
В 1990 году я первый раз попробовал тяжелые наркотики. Мне было 19 лет.
Что я чувствовал тогда? Вспомните свою первую любовь. Опий был похож на тысячу влюбленностей одновременно. Я влюбился, и эта любовь длилась годы – постепенно нарастая, укрепляясь.
Поразительно, но параллельно я учился в медицинском ВУЗе. И даже женился, правда, разумеется, довольно быстро развелся.
«Я не буду беременеть и рожать от наркомана!»
– как ножом по сердцу прошлись слова любимой женщины. Интересно, что впоследствии она выучилась на психиатра и стала практикующим врачом.
Такая относительно нормальная и внешне особо не выделяющаяся жизнь продолжалась около семи лет. А потом произошла судьбоносная встреча с ним – с героином. Сколько времени нужно, чтобы полностью уничтожить человека?
Вновь на мое спасение бросилась мама, снова были привлечены все связи. На тот момент в России не было ни одного центра реабилитации наркоманов. Были только врачи психиатры-наркологи, но помочь мне они оказались не в силах. Не их вина – просто в ВУЗах их учили, как избавиться от абстинентного синдрома с помощью психотропных препаратов.
Они пытались побороть зависимость от психоактивных веществ с помощью других психоактивных веществ.
Меня не спасала традиционная медицина, не спасали заговоры от бесов и бабушки-шептуньи с иконами, никакого эффекта не дало лечение в отделении искусственной почки, пустой тратой времени были военные госпитали.
Звучит ужасно, но меня не останавливали даже безумные рыдания матери на коленях у моей постели.
Как только меня отпускали из больницы, я продолжал употреблять с новой силой, больше прежнего, чаще. Проблема была в голове, глубоко в сознании, но никто, и даже я сам, тогда этого не понимал. Наркотики избавляли от эмоциональной боли, которая давно стала моим вечным спутником.
В 1999 году я начал свой долгий путь поиска избавления от зависимости. Мне нужен был какой-то принципиально новый способ, потому что все существующие я давно перепробовал.
Однажды между срывами я оказался в Санкт-Петербурге и по счастливому стечению обстоятельств попал на обучение к специалистам по реабилитации зависимых из Америки. Они привезли в Россию свою программу, предложили новый подход: длительную реабилитацию в рамках терапевтических сообществ. Эти методы лечения были ориентированы на длительное проживание.
Это что-то вроде коммуны, где ты постоянно общаешься с близкими по духу людьми, пытаешься строить взаимоотношения, параллельно получаешь какую-то профессию и трудишься.
Мне это помогло. Правда, внутри все равно оставалось какое-то ощущение недосказанности.
Тогда я решил посвятить свою деятельность лечению таких же зависимых людей. А именно – сочетать предложенную американцами систему с уже опробованной моделью Миннесота.
В 2001 году недалеко от Санкт-Петербурга начал работать мой первый центр реабилитации для наркозависимых.
Мы смогли достичь отличных результатов. Правда, были и проблемы: во-первых, нехватка опыта и знаний, во-вторых, я сам на тот момент имел совсем небольшой период чистоты от психотропных веществ.
Неудивительно, что через какое-то время я, руководитель реабилитационного центра, снова подсел на наркотики.
За 1,5 месяца я снова скатился на самое дно и вновь оказался в клинике.
Уже в 2002 году мы открылись в Москве. Я был живой рекламой своего метода реабилитации.
Спустя два года тестов мы с партнерами открыли собственный полноценный реабилитационный центр, назвали его «Вершина». В то же время основали некоммерческий фонд по профилактике социально значимых заболеваний и пропаганде здорового образа жизни «Здоровая страна».
К нам приезжали отовсюду, многие клиники страны передавали нам своих больных, с которыми они не справлялись.
Я счастлив, что мы подарили новую жизнь сотням ребят.
Кто-то сейчас занимается бизнесом, кто-то нашел себя в творчестве, у многих есть семьи и дети.
Шесть лет назад я решил отойти от оперативного управления делами. Сейчас, после 10 лет поиска, я хочу поделиться тем, что в действительности помогло мне изменить мышление и образ жизни. И если вы сами не относитесь к категории «зависимых», но знаете кого-то, кто с этим сталкивался, или в вашей собственной семье есть зависимый человек, пусть это станет для вас ответом на вопрос «можно ли измениться?». Мой ответ – да.
Мы часто созваниваемся с мамой, мы лучшие друзья. Она все такой же практикующий врач и счастливая бабушка. У меня есть любимая женщина, мы много путешествуем и занимаемся духовными практиками.
Я хочу, чтобы мой опыт помог людям, которые в этом нуждаются, по-другому взглянуть на свою «проблему».
Меня часто спрашивают, как уберечь своего ребенка от зависимости, как вовремя «поймать» проблему. И вот я могу посоветовать.
Начните с простого и одновременно самого сложного. Начните разговаривать. Обсудите с ребенком эту жуткую болезнь и те последствия, к которым она приводит.
Подготовьте его к первой встрече с предложением «уколоться» или «нюхнуть», а она точно будет, поверьте.
Научите его говорить решительное «нет» и быть готовым аргументировать свой ответ. Научите его не зависеть от чужого мнения, не пытаться во что бы то ни стало казаться крутым в компании приятелей.
Надавить на «слабо» – одна из излюбленных тем дилеров.
Когда начинать такие беседы? Я думаю, около 8-10 лет , ведь именно в этом возрасте начинаются первые искушения, и именно в этом возрасте неокрепший детский разум зависим от мнения окружающих.
Важно подобрать для беседы подходящий момент, когда ребенок открыт и будет готов выслушать вас. Расскажите ему, что ошибки может совершать каждый и без них в жизни не обойтись. Но некоторые ошибки могут привести к смерти, причем зачастую к смерти мучительной и долгой.
Поинтересуйтесь у ребенка, знает ли он, что такое наркотики или, может быть, даже названия конкретных препаратов. Скорее всего, знает, пусть вас это не шокирует, примите это как должное. Осведомленность еще ничего не значит.
Ваша задача – объяснить, что наркомания – это болезнь, причем чаще всего неизлечимая и смертельная. Единственный гарантированный способ ее избежать – не начинать.
При этом подчеркните, что вы всегда будете на стороне ребенка и готовы выслушать его и помочь в любой ситуации.
Покажите не только словом, но и делом, что дом – это место, где ребенок может чувствовать себя комфортно и спокойно. И поэтому для него нет необходимости убегать от реальности.
Не давите. Важно, чтобы ребенок понимал, что это он принимает решение, что он свободен в выборе – употреблять ему наркотики или нет.
Ваша же задача – показать, к чему может привести эта болезнь, и предложить альтернативу. Я могу много и долго говорить о важности духовной близости родных людей. А могу просто сказать: любите своего ребенка таким, какой он есть. Это главный оберег.
Фото: Shutterstock.com