Расскажи мне страшную сказку: почему детям нравится бояться?

А злодей-то не шутит. 

Руки-ноги он Мухе веревками крутит, 

Зубы острые в самое сердце вонзает 

И кровь у нее выпивает.

– Как я буду читать это своей дочери? – спрашивает мама трехлетней девочки, держа в руках сборник сказок Корнея Чуковского и цитируя фрагмент одного из самых известных его произведений – «Муха-Цокотуха». – Или про Ваню Васильчикова, который обещает крокодила изрубить?

Я не нахожусь с ответом. Мне нравится Чуковский. В детстве нравился, и его книга была одной из первых, которую я читала вслух сыну, не воспринимая строчки про «ты, злодей, пожираешь людей, так за это мой меч – твою голову с плеч» как нечто, не предназначенное для детского слуха. В народных сказках, а также, к примеру, в произведениях братьев Гримм есть сюжеты и пострашнее.

Взрослое и детское восприятие литературы отличается. И у родителей срабатывает инстинкт – уберечь от страшного: слишком эмоционально окрашенных слов, картинок с отрубленной паучьей головой, сюжетов, которые могут вызвать слезы или любые чрезмерные переживания. Так с книжных полок убираются или просто никогда не выставляются произведения Андерсена, Перро и другая детская литература, не прошедшая цензуру добротой.

Тщетно: детей все равно тянет к сюжетам, приятно волнующим их воображение и щекочущим нервы. Спрячьте от них Кощея Бессмертного, Синюю Бороду или историю про Мальчика-с-пальчика, они все равно доберут свою порцию мистики, выключив свет после отбоя в летнем лагере и слушая таинственные страшилки про черную-черную комнату. Дети в восторге от футболок с черепами и празднования Хэллоуина, им нравятся истории про драконов и вампиров, ведь они рассказывают о чем-то сверхъестественном, чего не бывает в реальной жизни.

Почему детям нравится бояться?

• страх от прочитанного, услышанного или увиденного обостряет чувства, дарит приятное ощущение мурашек и холодка, пробежавшего по спине. В то же время после перенесенного испуга, например, дружеского розыгрыша, дети с удовольствием смеются над собственным страхом, который леденил кровь несколько секунд назад, а теперь кажется пустяком;

• дети отделяют себя от того, что происходит в книге. Это в сказке Гензель и Гретель попадают в пряничный дом ведьмы, которая грозится их съесть, а в реальности ребенок находится в своей комнате, в теплой и уютной постели, рядом родители, и все безмятежно. Контраст «у меня все хорошо» успокаивает и еще раз подтверждает, что дом – его надежное место;

• большинство историй, содержащих тревожные эпизоды, начинаются с мира и заканчиваются тоже счастливо. Бывает, что детям даже нравится перечитывать такие сцены, чтобы в очередной раз поверить в победу добра над злом, оценить силу и находчивость, которыми обладает главный герой. Все положительные качества персонажей ребенок невольно примеряет на себя;

• сказки помогают в преодолении собственных страхов. Иногда это могут быть вещи, о которых ребенок стесняется говорить вслух, но видит, что они описываются в книге, а значит, свойственны кому-то еще. Переживая волнение при чтении, ребенок на примере персонажей изучает сценарий, как вести себя в опасной ситуации, и испытывает облегчение, закрыв книгу, ведь в финале все заканчивается благополучно;

• страшилки, которые дети пересказывают в компании, дарят им чувство общего, разделенного на нескольких человек страха («не только я боюсь, но и другие, значит, это нормально»). Переживая напряжение вместе, проговаривая и обсуждая волнительные моменты, дети усматривают в нереальной выдумке что-то смешное, гротескное. Так происходит эмоциональная разрядка.