Чем дети военнослужащих отличаются от обычных детей, какие есть плюсы и минусы в воспитании в военной семье - рассказывает офицер, сын офицера и отец будущего офицера - Алексей Водовозов. В эпоху глобализации и информатизации разница между обычными детьми и теми, кто живет в военных городках, практически исчезла. Да и специфика размещения войск несколько изменилась, отдаленные и полностью закрытые гарнизоны можно по пальцам пересчитать. Во всех основных социальных сетях – и в Фейсбуке, и ВКонтакте, и в Одноклассниках – есть группы, объединяющие детей военнослужащих. Между тем, еще лет 20 назад всё было совсем по-другому…Вечные скитальцыОдно из любимых моих стихотворений в детстве начиналось так: «Переезд, переезд, за столом никто не ест. Нет ни стульев, ни стола – их машина увезла». И в эту фразу прекрасно укладывалось описание моей только начавшейся жизни сына военного. Сколько раз переезжают нормальные люди? Ну 1-2, от силы. Офицерские семьи могут мотаться всю жизнь, меняя место жительства 5-10 раз за время службы. Мне, можно сказать, еще повезло: до момента окончания школы это случилось всего 7 раз. Технология простая: все вещи пакуются в железнодорожный контейнер (и уже в 3 года я точно знал, что они бывают 3 и 5-тонными, а в 7 лет наизусть знал их размеры), который высылается к месту службы. С собой берется только то, что можно унести в руках. Хотя, насколько я помню, число чемоданов и сумок во время очередной передислокации всегда превышало число рук. Как с этим справлялись родители – не представляю, впрочем, много стало понятным, когда я сам стал офицером и перевозил семью к месту службы. Хорошо помню, что на троих, считая годовалую дочь, у нас было 11 мест ручной клади. Впрочем, вернемся к детству. Жизнь на новом месте начиналась в лучшем случае в служебной квартире. Такое в нашей жизни было один раз. В другие разы приходилось обживать приемник военного санатория (деревянная избушка с удобствами на улице), одну из комнат санитарно-эпидемиологической лаборатории дивизии (бывшие семёновские конюшни, то есть натурально жили в стойле), гостиничный номер (жизнь в котором быстро съела все небольшие накопления семьи), угол у знакомых, съемную квартиру. Контейнер приходил далеко не сразу. Вот вы сейчас прекрасно представляете, с какой скоростью доставляет посылки почта России, да? Так вот, контейнеры шли еще медленнее, как бы невероятно это ни звучало. До их прибытия есть, спать и делать уроки приходилось на пустых ящиках из-под медикаментов, солдатских кроватях и табуретках. Романтика! С другой стороны, офицерские семьи редко обрастали бытовым хламом, мебель и утварь обычно подбиралась по таким характеристикам, как небольшой вес и размеры, прочность и целесообразность. Тут еще нужно учитывать, что иногда переезд случался внезапно, когда на сборы давались одни сутки, так что минимализм и рационализм, если бы их не существовало, определенно изобрели бы офицерские жены.С точки зрения ребенка, все эти переезды – самое настоящее приключение. Столько нового видишь и узнаешь. Особенно ощутимо это было в те времена, когда нельзя было просто купить путевку и съездить, скажем, в тур по Скандинавии. Или сесть в самолет и полететь на Кипр. Советские войска в виде четырех больших групп войск стояли в Чехословакии (была такая страна, да), Польше, Венгрии и ГДР (так до 1990-го года называлась социалистическая четвертинка Германии, возникшая после Победы на месте советской оккупационной зоны). При особом везении семья вместе с офицером могла оказаться, скажем, на Кубе. При радикальном невезении – в Монголии, которая вообще считалась частью Забайкальского военного округа (ЗабВО) и породила знаменитую прибаутку «Курица – не птица, Монголия – не заграница» (там еще было продолжение «прапорщик – не человек», но мы его пропустим). Отцу и, соответственно, нам, выпал определенно счастливый билет – его служба началась в Группе советских войск в Германии (ГСВГ) в старейшем городе земли Бранденбург – Бранденбурге-на-Хафеле. Воспоминаний об этом периоде масса, благо на немецкой земле мы пробыли 5 лет, с моих 3 до моих 8, именно там я пошел в школу, осваивал разговорный немецкий, играя с бранденбургскими сверстниками, благо воинская часть стояла прямо в городе. Германия сильно меня испортила. В хорошем смысле слова, конечно. Разница между ГДР и Союзом оказалась настолько разительной, что после возвращения я еще долго задавал учителям и родителям очень неудобные вопросы насчет тотальной разницы социализмов в Германии и СССР. Несомненным плюсом заграничной службы был не только материальный бонус, но и масса экскурсий по стране, которые организовывались и для детей, и для взрослых. Берлин, Потсдам, Дрезден, Ляйпциг (впитав в себя немецкий вариант произношения названия, я потом долго не мог привыкнуть к русифицированному Лейпцигу), поездки по местам боевой славы и скорби, вроде концлагеря Заксенхаузен, произвели на меня неизгладимое впечатление. Но настоящим потрясением стал переезд из ГДР сначала на пару месяцев в Монголию, затем в пригород Читы, а потом и в саму Читу, столицу ЗабВО. Знаете, как расшифровывали офицеры эту аббревиатуру? «Забудьте о возвращении оттуда». Впрочем, это еще на самый плохой вариант. ТуркВО переводили как «Только умершим разрешен кратковременный выезд оттуда», но в Среднюю Азию мы, к счастью, не попали. Вот как раз с пригородом Читы, поселком Антипиха, и связаны те самые воспоминания про семёновские конюшни. Свободных квартир в ДОСах (домах офицерского состава) не было, так что мы жили на территории части. Это была зима, настоящая сибирская зима, когда с внутренней стороны окон намерзало 10-15 см льда, по обледеневшей проводке под высоким потолком бегали мыши, поскальзывались и ночью падали на кровать. И туалет был в соседнем строении. Температура в тот год падала до -55°С. Примечательно, что в -40°С отменяли занятия в младшей школе, но мобильников тогда не было, даже стационарные телефоны водились далеко не у всех, так что об отмене мы узнавали, только добравшись до школы, стоявшей высоко на сопке. После чего радостно шли кататься на горку. Морозы при сухом читинском воздухе переносились на редкость легко. Впрочем, шок от столкновения с не-ГДРовской действительностью быстро прошел, его место заняли восторги от красот местной природы. Вы видели, как весной цветет багульник, и все сопки покрываются розовыми благоухающими шапками? А знаменитые даурские каньоны? А источники с вкуснейшей минеральной водой, бьющей из-под земли? Для 10-летнего школьника это казалось настоящей сказкой. Продолжением сказки оказался Ленинград. Помните расшифровку ЗабВО? Чтобы вырваться, отец поступил на офицерский (I-й) факультет Военно-медицинской академии, и на 2 года наша семья перебралась в Северную столицу. Думаю, не нужно лишний раз расписывать красоты этого прекрасного города, достаточно сказать, что я еще раз вернулся туда позже, поступив на факультет подготовки врачей (II-й). За 6 лет учебы я нашел там супругу, там же, на Васильевском острове, родилась дочь. Питер прочно занял в моем сердце место самого лучшего города Земли. Последние два переезда связаны с Москвой, где я и закончил школу.Офицерские дети более общительны. Это факт. Сами посудите: сколько у вас было одноклассников? У меня, например, более 300. За 10 лет учебы пришлось сменить 10 школ, причем только в 3-м классе – 4 штуки. Каждый раз приспосабливаться к новому коллективу, обзаводиться друзьями, налаживать отношения. Даже если не хочешь, придется научиться. С другой стороны, частая смена школ – это почти всегда удар по успеваемости. За время переезда школьная программа уходит вперед, так что неоднократно приходилось оказываться в роли догоняющего. В Чите, например, попал в школу с углубленным английским. Они его изучали со 2-го класса, а я пришел в 4-й. Или в Москве в первой школе геометрию изучали по экспериментальному учебнику для 6-8 классов, давали учить такие страшные слова как «конгруэнтность» и т.п. Во второй московской школе учебник был для 6-10 класса и о конгруэнтности там слыхом не слыхивали, но в целом ушли гораздо дальше – уже вовсю складывали векторы, а я даже не представлял, что это за зверь. Чтобы догнать одноклассников, приходилось каждый раз прикладывать немало усилий. Не все справлялись с этой задачей. Офицерские дети всегда были для своих невоенных сверстников источником всяческих ништяков. Особенно после возвращения из ГДР, ПНР, ВНР или ЧССР. Но и помимо околобуржуазных излишеств вроде настоящей «жувачки», у них всегда можно было разжиться офицерскими линейками, армейской фурнитурой от пуговиц до звездочек, стреляными гильзами и пулями, магнийсодержащими запчастями, цветастыми кабелями связи и прочими сокровищами, доступ к которым у остальной части детворы был существенно ограничен, а то и вовсе отсутствовал. Собственный рейтинг при помощи этих нехитрых предметов можно было загнать на невероятные высоты. С другой стороны, некоторые офицерские дети, страдая от недостатка коммуникативных навыков, натурально пытались покупать дружбу одноклассников или сверстников во дворе этими самыми ништяками. И отношения складывались исключительно в коммерческом аспекте: нет резиновых индейцев или парадных погон – нет дружбы. Офицерские дети прекрасно представляли, что такое военная служба. Устройство типового стационарного медицинского пункта части я уже хорошо знал в 5 лет, поскольку вместо садика проводил большую часть дня именно в этом здании. Особенности развертывания в полевых условиях узнал в 7, когда отец стал иногда брать меня на учения и полевые занятия – просто потому, что девать меня было некуда, а оставлять дома – опасно, изобретательность, в том числе деструктивного направления – еще одна часто встречающаяся черта офицерских детей. С другой стороны, в шуточном Уставе офицерской жены написано: «Жена офицера должна прививать его детям любовь к отцу и ненависть к армии». Шутки шутками, но дети прекрасно видят вся тяготы и лишения военной службы, и героическое их преодоление становится частью их жизни слишком рано. Ну а когда на карте России (или рядом с ней) возникает очередная горячая точка, у офицерских жен и детей возникает еще одна и очень нерадостная перспектива. Скорбные вести приходили и из Афганистана, и из Чечни, и из более экзотических мест, например, Анголы. Поэтому девочки из семей военнослужащих не так часто выбирают офицера в качестве спутника жизни, а мальчики не всегда продолжают династии. Впрочем, что остается неизменным – 23 февраля в семьях военнослужащих всегда отмечается как самый настоящий праздник. Как и 9 мая, и день рода войск. Дети, чьи родители выбрали своей профессией защиту Родины, не задаются вопросами о целесообразности празднования этих дат. Хотя бы потому, что это – часть их жизни. Фото автора.
