Личный опыт: как я училась в Израиле

До переезда в Израиль мы жили в Москве, где я окончила 6 классов общеобразовательной школы. А в начале 2000-х наша семья переехала в Израиль. В России я не хотела ходить в школу. Мне нравилось учиться, узнавать что-то новое, но школу я ненавидела. Её формат — 35 человек в классе сидят целый день за партами, серые стены, учительница, которая периодически истошно орёт — мне совсем не подходил. На нас давили, килограммами впихивали знания, которые мы не могли применить. Другое дело – в Израиле.

Тут всё по-другому

В Израиле мы поселились в небольшом городе на самой границе с Ливаном. Здесь подход к образованию сильно отличался от того, к которому я привыкла в Москве. Не могу сказать, что здесь всё было идеально. Просто по-другому.

Местная система образования практически дублирует американскую. Есть аналоги Elementary, Middle и High School. В общей сложности дети учатся 12 лет. Школьникам предоставлена большая свобода в выборе предметов.

Я не училась здесь в начальной школе, но видела весь процесс, когда туда пошла моя младшая сестра. Формат скорее игровой, чем академический. Танцы, лепка, рисование и капелька математики и грамматики. Практически нет домашних заданий.

До 6-7 класса дети занимаются в очень расслабленном режиме. Всё настроено на то, чтобы учиться было интересно. Когда сестра болела, она всё равно рвалась в школу. Я же помню, как каждый день в Москве плакала, когда мама отводила меня на занятия. А тут всё было наоборот.

Год первый: бесплатная государственная школа

Как только мы приехали в город, меня сразу определили в государственную школу по месту жительства (в 7 класс). Я отходила туда ровно месяц, и родители забрали меня домой. Я совсем не знала иврита, поэтому не могла посещать литературу и другие гуманитарные предметы.

Меня записали на «ульпан» — бесплатные курсы иврита для приехавших на постоянное место жительства. Туда я тоже ходила совсем недолго. Я попала во взрослую группу русских мигрантов и выучила больше русского мата, чем слов местного языка.

Ещё через месяц я вернулась в школу, сдала тест на уровень знаний по нескольким предметам, и меня перевели в 9 класс. Там я стала ходить на биологию и математику. На литературу, историю мне разрешалось не ходить, так как я всё ещё плохо владела языком.

Ещё один обязательный предмет в израильской школе — Тора. Его нужно было посещать вне зависимости от моих знаний иврита. Но я на него не ходила из принципа. Родители воспитывали меня в советском стиле, говорили, что религия предназначена для посредственных людей, которым нечем заняться. Отсюда — полное безразличие к предмету и нежелание его посещать.

И не друг, и не враг, а так

Одноклассники в целом относились ко мне ровно, но то, что я не ходила на Тору, воспринимали с подозрением.

Первый год мне было очень одиноко. Я сильно отличалась внешне. В классе все были старше меня. Девочки одевались очень экстравагантно: футболки с глубоким вырезом, короткие юбки. Я одевалась скромно: в толстовки и брюки.

Поскольку мы приехали на периферию Израиля, здесь было много мигрантов. И в основном марокканцы и йеменцы.

Меня удивило, как эти ребята меня воспринимают.

В этом городе всегда было много приезжих, и у детей была солидарность к тому, кто приехал из другой страны. Что-то вроде толерантности, понимания, что этому человеку и так нелегко переживать этот период. Меня никто не трогал, но и дружить со мной никто не собирался.

В итоге всё свободное время (а его было предостаточно) я занималась большим теннисом. Проводила каждый день по 5-6 часов в спортивном зале.

Год второй: обучение в школе-интернате

На следующий год меня перевели в школу-интернат в другом городе. Это было совместное решение всей семьи. В то время у меня сильно испортились отношения с мамой, и мы подумали, что это будет благом для всех. Потом оказалось, что это было не самое удачное решение. Ведь нас не предупредили, что интернат, в который меня поселят, предназначался для трудных подростков.

Школа стояла отдельно от интерната и была очень хорошая. С удовольствием вспоминаю уроки биологии. Это был продвинутый курс, мы часто выезжали на природу, чтобы изучать животных и растения. Кроме этого я посещала математику, иврит, ОБЖ, литературу и театр. Тору я по-прежнему игнорировала.

Там меня ждал кошмар. Мы жили в крошечных комнатках. В каждой по 4 девочки. Соседки проявляли ко мне интерес. Они постоянно воровали мои вещи, надевали их. Я дралась за вещи. Так я проучилась ещё год.

Мама узнала о моих приключениях в интернате и вернула меня домой.

Год третий: частная школа

В 10-й класс я пошла в частную школу, где в основном учились евреи и дети русских мигрантов (никаких марокканцев и йеменцев). Почему-то мы узнали о ней только спустя два года после переезда. Школа была платная (около 2 тысяч долларов в год).

У этой школы была большая закрытая территория. Каждый класс представлял собой небольшой домик. На территории школы находились конюшня и спортзал.

Предметы оставались всё те же (иврит, литература, математика, Тора, биология). Из дополнительных я взяла химию (на 1 год, а в 11-м классе вместо химии взяла физику) и географию. Эти предметы необязательные.

Атмосфера была очень демократичная.

Если пропускаешь больше — это влияло на твою итоговую оценку. Учитель не мог заставить зайти в класс. Он мог сказать, что сегодня будет интересный урок или новая тема, но загнать в класс не мог.

В школе не было звонков. Считалось, что они не дают детям сосредоточиться. У каждого были свои часы, и он должен был рассчитывать своё время самостоятельно.

Домашних заданий было мало. Занятия заканчивались около часа дня.

У каждого ученика был свой помощник (counselor), который помогал составить индивидуальное расписание, мог помочь с уроками, «разруливал» конфликты между учениками и учителями.

Школьная демократия

Вообще прав у учеников здесь гораздо больше, чем в российских школах. В каждой школе есть совет учеников, в который избираются ребята из всех классов. Этот совет решает разные организационные вопросы, но помимо них у него есть полномочия исключить ученика или уволить учителя. Разумеется, не безосновательно. На это должна быть веская причина.

Например, в классе есть ребенок, который плохо ведёт себя и мешает другим учиться. На собрании учеников, на котором присутствует завуч или директор, кто-то поднимает эту тему. Вопрос рассматривают и приходят к решению — отправить шалуна к психологу. Где-то месяц он проходит терапию у психолога, если ситуация не меняется, жалобу на ученика подают уже учителя. После этого проходит ещё одно собрание, на котором нарушителю порядка ставят ультиматум: исправляешься или будем обсуждать вопрос об исключении на общем совете. На исправление ему дают ещё месяц. Если ситуация не налаживается, проходит большое собрание, на котором присутствуют директор, завуч, учителя, дети и родители. Вопрос выносят на общее голосование. Если большинством голосов решено ребенка отчислить — так и будет.

Пока я училась, таких случаев не было.

В 10 классе я попала в сильную группу по математике. Помимо меня в ней была всего лишь одна девочка. Учитель уже на первом занятии довольно грубо заметил, что девочкам не место в сильной математической группе. Им больше подходит кухня. Он отметил, что постарается, чтобы девочки (то есть мы), которые случайно попали в этот класс, как можно быстрее из него вылетели. Уже на следующем занятии он повторно унизил мою соседку по парте, когда та отвечала у доски. Она замешкалась с ответом, учитель назвал её глупой и попросил больше не приходить на его уроки. Мы обратились к директору, прошли все стадии проработки конфликта, и этого учителя отстранили от занятий на месяц.

После этого инцидента он продолжал преподавать в нашем классе, но больше не позволял себе таких вольностей. Он знал: ещё одна такая выходка — и ему придётся искать новую работу.

11 и 12 классы я проучилась в этой школе. Я сносно занималась по большинству предметов, хотя в основном меня интересовали друзья (они наконец-то появились) и тусовки. В 12 классе мы сдавали экзамены.

С математикой, биологией и ивритом я справилась на ура. В Израиле нет большого ажиотажа по поводу экзаменов. Ведь после школы все ученики идут не в университет, а в армию. Но это уже другая история.