Как маме с синдромом отличницы полюбить своего ребёнка
Я — отличница. Это не про оценки в школе и красный диплом. Хотя дипломов у меня действительно два и оба красные. Я всегда была уверена, что моя ценность равна объему и качеству знаний. Так повелось с детства.
Счастливые родители — это те, у кого дети отличники. Это я хорошо усвоила. Как и то, что все нужно доводить до конца и оправдать ожидания других.
И я всю жизнь оправдывала чьи-то ожидания. Я должна закончить школу, потом поступить в институт, выйти замуж и родить детей. И работать.
Ах да, ещё была музыкальная школа.
С ней у меня вышла отдельная история. Учительница, проверяя музыкальный диктант, при всем классе возмутилась: «Как можно принимать в школу таких бездарностей»! Полгода я прогуливала все музыкальные занятия. Потом об этом стало известно родителям. Был жуткий скандал. Я не оправдала ожиданий.
Как я училась любить своего сына
С моими детьми было всё иначе. Они родились очень разными. Дочь училась стабильно, была активна и любознательна. Уроки с ней делать не приходилось уже во втором классе. Даже в ее дневник не заглядывала.
Через восемь лет после на свет появился сын. С ним все было сложно. Именно он научил меня отодвигать своего внутреннего перфекциониста.
Он тоже был любознательным. Я любила слушать его детские истории и поражалась силе его мыслей. Воспитатели говорили, что сын растет замечательным человеком: отзывчивым и неравнодушным.
Но вот беда! Мой сынок был «черепашкой». После обеденного сна вся группа уже была на улице, а он только шнуровал ботинок, надетый не на ту ногу. Иногда забывал, куда идет. Или куда положил свою шапку. Мир его детских фантазий вытеснял все бытовые реалии. Это было не так уж страшно, пока речь шла о четырехлетнем малыше.
Все беды начались в школе
Трудности начались в школе. Он забывал достать тетрадку из портфеля, постоянно терял ручки и карандаши, не записывал домашних заданий. Прослыл отстающим. Класс, в котором учился сын, был образцово-показательным, а учительница — молодой и энергичной женщиной, претендующей на звание «Учитель года».
«Ваш сын портит мне всю успеваемость! Вы не думали о том, что эта школа не для него и вам лучше подыскать другую? А еще покажите ребенка психологу или лучше психотерапевту. Он отстает в развитии!» — выговаривала мне учительница. А я вспоминала уроки сольфеджио…
Я не могла перевести своего мальчика в другую школу. В нашем районе больше не было школ, где ребенок мог находиться с восьми утра до семи вечера под присмотром педагогов и медиков. У него была аллергия и хронический обструктивный бронхит. А я работала весь день.
Вечером я проверяла домашние задания и видела, что всё сделано верно. Много помарок, мятая тетрадка, жирное пятно на титульном листе, но задание сделано. Он бойко читал и переводил. А на следующий день приходил домой с двойками.
Я разговаривала с учительницей. Объясняла ей, что ребенок немного не уверен в себе, поэтому молчит на уроках.
Но я позволила ей убедить себя в том, что он не дисциплинирован и избалован. Я чувствовала себя двоечницей.
На родительских собраниях выслушивала об очередных провинностях и неуспехах сына и ловила на себе сочувственные, а порой и возмущенные взгляды родительниц. Приходила домой и читала ему долгие нотации. Нет. Не ругала его за плохие оценки. Пыталась втолковать, что нужно быть внимательнее и серьезнее. Кому? Восьмилетнему ребенку?!
Протест против школы
А потом у моего малыша начал болеть живот. Каждое утро. Мы обследовались сначала в районной поликлинике. Потом в детской больнице. Все было в порядке, за исключением небольшой деформации желчного пузыря, но медики сказали, что такое сейчас встречается практически у каждого ребенка. По вечерам живот не болел никогда. Только утром, перед школой. Мы были у психолога. И у психотерапевта. По уровню интеллекта мой сын значительно обгонял своих сверстников.
Он много читал, запоминал целые страницы текста и… регулярно приносил домой двойки и замечания в дневнике. Я не понимала, в чем дело, и постоянно задавала этот вопрос себе и ему. Не всегда хватало такта сделать это, не повышая тон. А потом он перестал делать домашние задания.
Просто я тупой, мам, — спокойно сказал однажды мой ребенок, — так говорит учительница.
И тут я не выдержала.
«Не смей! Слышишь! Никогда не смей так думать!» — закричала я. А в голове крутилось: «Ты плохая мать. Ты бездарность. Ты ничего не можешь сделать».
Как я нашла решение
А потом все стало совсем плохо. Классная переехала в другой город и на ее место пришла еще одна титулованная учительница. Не стало шумных игр, веселых посиделок. Вопросы моего сына повисали в воздухе. Боли в животе стали беспокоить и во второй половине дня. Новой учительнице было очень важно, чтобы дети строем выходили на улицу, без помарок справлялись с домашним заданием, выглядели накрахмаленными. Увы, мы этим похвастать не могли. Каким бы аккуратным мой сын ни выходил из дома, ровно через 15 минут волосы у него взлохмачивались, галстук оказывался на боку, рубашка выбивалась из брюк.
Я разрывалась между работой и сыном. Не знала, что делать. Часто ругала его, понимая, что ругаю себя. Я снова не была отличницей.
Все это продолжалось еще полгода, и когда стало совсем невыносимо, совершенно случайно мне попала в руки маленькая книжка Анны Гавальда «35 кило надежды».
Небольшая повесть, написанная простым языком. История о мальчике, у которого никак не получалось учиться.
Возможно, ее нельзя назвать литературным шедевром, но ее стоит прочитать каждому родителю, у которого возникли подобные проблемы.
Я прочитала эту книгу во время обеденного перерыва. И вдруг все встало на свои места.
Разве моя любовь к сыну исчисляется количеством пятерок и оправданных ожиданий?
В какой момент я перестала слышать свое сердце и перешла на сторону взрослого неприветливого мира, позволив ребенку один на один отстаивать свое право быть непохожим на других?
Любовь — это самое главное, что мы можем дать своим детям. Любовь, поддержку и абсолютное принятие их такими, какие они есть. С двойками, мятыми тетрадками и галстуком, сбившимся набок. И совершенно не нужно быть отличником, чтобы тебя любили. И уметь записать услышанную мелодию нотами тоже совсем не важно.
Через неделю мы нашли педагога, которая занималась с отстающими детьми. А еще через две она сказала мне, что ей неловко брать у меня деньги за уроки.
За небольшое время он догнал своих сверстников по учёбе. Педагог сказала, что моему ребёнку нужно поверить в себя.
Спустя полгода мой сын защитил свою первую детскую научно-исследовательскую работу перед преподавательской комиссией и аудиторией в пятьдесят человек. Он победил в республиканском конкурсе «Ступень в науку». Но это было не самым главным. Главным было то, что я совсем не ждала этой победы. Его глаза во время защиты смотрели на меня. Он был счастлив. И когда он запнулся в самом начале и растерянно посмотрел на меня, я ободряюще улыбнулась, а губы прошептали: «Я люблю тебя, сынок».