Чему я научу своего сына. Часть вторая

В промежутке между первой и второй частями этого текста я научил сына (ему год и пять) совершенно бесполезной, но искренне радующей меня «умелке». Я его спрашиваю: «Вася, какое место займет «Спартак»? Он показывает один пальчик. Мама слегка ворчит – я путаю Василия, изначально единственность пальчика обозначала ответ на традиционный вопрос: «Сколько тебе годиков?». 
Гораздо более важные навыки, которые я постараюсь заложить в своего сына – дальше.

9. Различать, что смешно, а что нет

Чувство юмора – неуловимая и загадочная штука. Почему одни умеют смешить легко и непринужденно, а у других потуги пошутить – как пудовые гири? Непонятно. Наверное, этой легкости нельзя научить. Но можно заложить в ребенке верную систему юмористических координат. Пожалуй, все дети проходят, года в три-четыре, период увлечения фекальным юмором. Упоминания какашек и попы их дико веселят. Судя по популярности «Камеди клаб», очень и очень многие из этого периода не выходят никогда… Со своими дочками я поступал так: давал время, чтобы просмеяться над очередным «А что если слон накакает кучу с пятиэтажный дом, ахахахаха», даже смеялся вместе с ними. Где-то с месяц я их поддерживал в культивировании этой новой, горячей темы, не акцентировал на ее неприличности и, тем более, запретности. А потом начал мягко указывать, что это – не смешно, а глупо. Вы знаете, сработало. 
Сопряженное с чувством юмора качество, весьма, на мой взгляд, ценное для мужчины – здоровая самоирония. «Не хочешь, чтобы тебя выставили на смех за твой косяк? Так улыбнись над ним первым» - многократно проверенный папой рецепт пригодится и сыну.

В буквальном смысле, глорихантер – это тот, кто болеет за футбольную команду, которая постоянно выигрывает. Потом начинает побеждать другой клуб – и «глорик» становится уже его приверженцем. Футбол футболом, но я шире вопрос ставлю. Хочется, чтобы сын не гонялся за модой, а был верным собственным пристрастиям – во всем. Пусть меняются, например, его музыкальные вкусы, главное, чтобы это были его вкусы, а не то, что слушают все одноклассники. Друзьям нужно быть верным, любимой… Отец, успокоившийся, с Божьей помощью, только с третьей женой, возможно, не самый лучший пример в последнем случае. Ну, антипример – тоже эффективный инструмент назидания.

Речь не о том, чтобы сделать из сына аскета, обретающего спокойный сон лишь на гвоздях или, в крайнем случае, на голом полу. «Принц на горошине» - одна крайность, заросший бард, высокомерно презирающий все материальное – другая. Но оба снобы. Здорово, если Василий научится комфортно чувствовать себя везде – хоть в общаге с общим душем, хоть в пентхаусе с оранжереей. Хорошая мебель, достойный ремонт, современные предметы быта – отлично, если они есть, они делают жизнь приятнее. Но не они делают жизнь жизнью.

Тут задача отца, по моему разумению – объяснить, что есть грань, после которой драка неизбежна. «Любой спор можно решить словами», - учила мама Малыша (того, который с Карлсоном). «Нет, не любой! Я сказал Кристеру, что могу побить его. А Кристер сказал, что он может побить меня. Как мы могли решить этот спор словами?» - резонно возразил Малыш. Со мной был случай, не хочу хвалиться, но в качестве примера приведу: шел себе вечером домой, увидел, как в школьном дворе трое пьяных пристают к девушке. Ну какие тут слова? Обошлось в итоге хорошо: и девушка успела убежать, и у меня всего лишь сотрясение. Мужчина должен быть готов к ситуациям, когда пацифизм и христианская терпимость не помогут. Не так уж часто, на самом деле, требуются кулаки: подавляющее большинство конфликтов действительно решаются словами или ногами – можно и убежать, когда никого этим не подставляешь. А если нельзя… значит, бей первым, Вася. Но никакой отец не расскажет, как увидеть эту грань. Все приходит с опытом и шишками.

В школе этому не научат, скорее наоборот. Принудительные прививки патриотизма от нашего государства столь неуклюжи, что за детей страшно. У нормального ребенка все эти «дни флага», «дни гимна» и просмотры эстафеты Олимпийского огня (в обязаловку, иначе - родителей в школу!) вызывают либо скуку, либо активное отторжение. Я хотел бы, чтобы у моего сына появился иммунитет к тошнотворной патриотизации. Чтобы он полюбил свою страну, проникся уважением к ее народу и истории до того, как ему начнут это навязывать неумные люди и нелепые учебники. А может, круче быть гражданином мира и поплевывать на «рашку» в соцсетях? Я так не думаю – разве что-то путное вырастет без корней? 


Сыну придется осознать, что ему жить в стране, где понятия сильнее закона, а креативный класс не вытеснит гопоту (на Васином веку уж точно). Я не говорю, что это правильно. Но это так. Разговаривать с гопниками – умение, без которого городскому мальчишке в России тяжко. В комментариях к первой части мне писали, что и мать способна всему этому научить. Вот тут уж мама точно не помощник. Предвижу новую волну комментариев о моей психической неуравновешенности и закомплексованности. Пишите на здоровье, это неопасно. А вот когда к подростку подходит кекс в шапке на затылке и говорит «Слышь, дай позвонить» - тут опасность есть. А всего-то надо спокойно ответить: «Ты попутал, братишка». Отдельный пласт уличного фольклора – тюремные загадки. Разгадать их невозможно, надо просто знать ответы. «Стоят два пенька, в одном нож, в другом…» - впрочем, не буду продолжать. Цензурно не получится, а с купюрами – вся прелесть этого устного народного творчества пропадет.

Тут без особых комментариев, все, что хотел, я по этому поводу на «Летидоре» сказал. Будет верить в Бога – будет и в себя верить, созданного по образу и подобию Божьему, и вообще в людей. Да и позитивное мышление естественно присуще человеку, живущему с убежденностью: «Слава Богу за всё». 

Я мечтаю, чтобы мой сын вырос достойным мужчиной. Был счастлив и делал счастливыми близких. Служил людям, России, Господу – и это служение давало ему радость и покой. Сбился я на громкие слова, простите. Громкие слова – подозрительны, я понимаю. Но они – от моей любви к моему Ваське.