И теперь помогает семьям, которые столкнулись с утратой. Благотворительный фонд «Свет в руках» с марта 2017 года оказывает психологическую и информационную поддержку родителям в случае перинатальной потери (когда у женщины умирает ребенок во время беременности, во время родов или до 28 дней после родов). Фонд прислал в редакцию «Летидора» историю Натальи, координатора работы фонда в Челябинске – женщины, которая прошла через потерю ребенка дважды. Она столкнулась со всеми ужасами, которые только можно представить: отсутствием информации, циничностью медицинского персонала, бездушием близкого человека. Мы публикуем историю полностью. «Нечего нам своим выкидышем статистику портить…» Моя первая беременность была долгожданной. Сначала — череда «псевдобеременностей» и вот – очередная задержка вновь не вызывала доверия. Но спустя пару недель тест уверенно показал две полоски. Счастью не было предела. На учет я встала в 12 недель — все анализы были хорошие. Начала готовиться к появлению малыша (почему-то думала, что это мальчик). Но мартовской ночью 2014 года на сроке 20 недель у меня началось небольшое кровотечение, к утру оно усилилось, и пришлось срочно вызывать скорую. Спасибо фельдшеру — она меня очень поддерживала, но как я ни старалась держаться, слезы предательски текли из глаз. Я не была прикреплена к той женской консультации, куда меня привезли. Сначала осмотр на кресле подтвердил маточное кровотечение, дальше – УЗИ.Медперсонал ушел докладывать о ситуации, а я осталась наедине со своим горем. Тогда, взглянув в монитор, впервые увидела своего малыша – крошечный человечек, кажется, даже с пальчиком во рту. Только сердечко не билось. Пришла целая делегация докторов. Сказали что шевелений и сердцебиения нет, нужно делать медикаментозный аборт – или ждать, когда организм сам избавится от плода. Уверяли, что беременность замерла на сроке 12-13 недель. На мои слова, что срок уже 20, мне заявили, что это просто невозможно. В итоге, сколько я проходила с мертвым плодом, неизвестно. И класть в больницу меня не стали, ведь я к ней не прикреплена.После этих слов у меня уже не нашлось сил на защиту — все они ушли на то, чтобы держать себя в руках. Хотелось биться в истерике, сознание отказывалось верить в происходящее. Но я очень благодарна фельдшеру, которая меня все это время поддерживала. Ее забота была спасительным мостиком между ужасом происходящего и здравым смыслом. Именно они с водителем скорой подвезли меня до ближайшего поворота, откуда я могла уехать.«Так бывает…» Я отправилась к гинекологу — и сразу оказалась в большой очереди беременных. К врачу не попасть, пришлось фактически стоя на пороге озвучивать свою проблему. Реакция доктора просто свалила с ног:Ни капли сочувствия, просто: «Так бывает». Дрожащими руками я забрала документы и пешком пошла в больницу (денег на проезд не было). Что было дальше, помню смутно: осмотры, робкое утешение медсестры, что врачи ошибаются, а аппарат УЗИ наверняка старый, «придут наши врачи и сделают новое обследование». Но чуда не произошло. Рано утром у меня начались схватки, которые продлились 6 часов. Операционная. Укол. Наркоз. Пустота… За все время муж приехал в больницу лишь раз, даже на выписку пришли только друзья. В самый тяжелый период жизни он не смог меня поддержать, а я так в этом нуждалась. Но, спустя время, я его не виню: он сам справлялся как мог. Так или иначе, скоро наши с ним пути разошлись.И в тот же период я познакомилась со своим будущим мужем: меня покорили чуткость и забота совершенно чужого человека, который скоро стал мне самым родным.Все заново И вот, спустя всего 7 месяцев после трагедии, во мне снова зародилась жизнь. Еще до того, как я узнала об этом, в голове возникли строки: «А внутри меня бьется наше общее сердце» (подростком я писала стихи). Но в этот раз вместо стихотворения появился рисунок – на нем счастливая девушка с уже большим животом сидит в позе лотоса, а в животике виден контур малыша. Под ним я написала эти строки. Но ни благополучное течение беременности, ни хорошие анализы, УЗИ, КТГ – ничто не могло избавить меня от страха.На втором скрининге я узнала, что у нас девочка. Родные были счастливы, справлялись о самочувствии, баловали. Муж окружил заботой: стоило мне только озвучить пожелание, все тут же исполнялось. Беременность была легкой, светлой и наполненной любовью. Первые тревожные звоночки прозвучали на 28-й неделе – у меня обнаружили многоводье. Подруга-акушерка успокоила: такое случается часто. Я пропила лекарства, анализы были хорошими, несмотря на инфекцию. Врачи говорили, что все в порядке, беременность протекает хорошо.Всю беременность я работала, и в последний месяц из-за страшной жары у меня появились отеки на ногах. В 38 недель засобиралась к гинекологу, но из-за отекших ног не могла влезть ни в одну обувь и в итоге пропустила визит. Уже после родов узнала, что можно было вызвать врача на дом, но мне об этом никто не сказал.Дежавю 1 июля, 6 утра. Я просыпаюсь от схваток – сразу поняла, что это они. Накануне вечером малышка, как обычно, устроила «танцы», но с утра было тихо. Подозрений не возникло, она в это время обычно спала. Муж вызвал такси, проводил меня и уехал на работу, попросил держать в курсе. В роддоме меня начали оформлять: вес, давление, анализы. Акушерка слушала сердцебиение малышки через трубку и, не услышав, взяла другую, посетовала, что давно просит их заменить. Но и во второй трубке была тишина. Меня отправили на УЗИ. Дежавю. Врач-узист измеряет параметры плода, вес, положение, сердцебиение…Вот оно – чувство, что ты все время была права, а никто не верил. И в момент истины словно гора падает с плеч, и одновременно накатывает ужас. Я не поверила, началась истерика. Как в тумане отвечала на вопрос, когда в последний раз чувствовала шевеления. Меня отвели на первый этаж, прокололи пузырь. Воды были светлые, и их было немного, несмотря на «многоводье». Уже в палате я позвонила мужу и, чувствуя огромную вину, рассказала обо всем. Он не сразу понял, а мне было тяжело объяснять, схватки словно застилали разум волнами боли. На протяжении всего процесса он пытался поддерживать меня по СМС, но их было так тяжело читать, что я отключила телефон (после узнала, что он примчался в роддом, но его не пустили). А потом было семь часов схваток.На последних сантиметрах открытия я уже, не стесняясь, кричала в подушку. Акушерочка Таня, пусть хранит Бог эту прекрасную женщину, стала тогда моим ангелом-хранителем: растирала мне поясницу, ставила обезболивающее, утешала. Именно она держала меня за руку, пока я рожала свою мертвую дочку. 1 июля 2015 года, 19:12. Вес 3520 г, 52 см. Эти цифры помнит любая мама, помню до сих пор и я. Малышка была темно-фиолетового цвета и такой большой, как мне тогда показалось. Ее убрали, чтобы я не видела, накрыли пеленкой, как нечто постыдное. А мне так хотелось запомнить ее черты, каждую линию и изгиб… Затем вышел послед весь в тромбах – это и погубило нашу дочку. Уже после, когда я лежала под капельницей в коридоре, медсестра вынесла мне ее показать. Она была закутана в пеленку, я видела ее личико с надутыми, обиженными губками и длинными черными волосами, как у меня при рождении: «Она как две капли воды похожа на вас».Затем была отдельная палата, запасной родовой бокс – чтобы огородить травмированную психику от радостных мамочек и их живых малышей.Трансформация боли Я помню, как тяжело было смотреть в глаза мужу и выходить из роддома с пустыми руками. Думать о возвращении туда, где все готово ко встрече малышки: шкафы забиты пеленками и распашонками, кроватка собрана. К счастью, муж позаботился об этом – все вещи увезли к родителям. Самым тяжелым, пожалуй, было сообщать всем друзьям и знакомым в соцсетях. Я создала шаблон и заранее разослала его всем, кому посчитала нужным, попросив меня не беспокоить – напишу сама, когда буду готова общаться.Две недели мы не могли получить тело: все время получали ответ, что вскрытия еще не было. Через 12 дней я позвонила в морг, где мне сообщили: вскрытие было проведено в день поступления. Спросили: почему мы не забираем тело? Дольше хранить нельзя. Если бы я не узнала об этом, вечером того же дня нашу дочку бы кремировали, по сути, как «медицинские отходы». Но мы успели. Все хлопоты по подготовке к кремации взял на себя муж, он оберегал меня, не разрешая поднимать ничего тяжелее ложки. В морг тоже поехал сам и через день принес прах малышки в урне. Уже после я увезла ее на свою малую родину и похоронила возле любимой бабушки.Наши отношения с мужем выдержали испытание – горе сплотило нас еще больше, и мы до сих пор поддерживаем друг друга. Прошло два года. У меня новая работа, я занялась собой, начала ходить в тренажерный зал. Жизнь заиграла другими красками. Воспоминания о дочке уже не приносят столько боли, и слезы наворачиваются все реже. Теперь я благодарна Богу за этот опыт, каким бы он ужасным ни был.Возникла идея создать благотворительный фонд для психологической помощи родителям при перинатальной утрате. Но в июле познакомилась с фондом «Свет в руках», пообщалась с его руководителем и… отказавшись от идеи своего фонда, вступила в команду! В конце концов, неважно какую должность ты занимаешь, — важно лишь, что ты делаешь. И я точно знаю, что работа, которой занимается фонд, это и есть та самая рука помощи и те слова поддержки, без которых кажется немыслимым пройти через весь ужас утраты. Фото: Shutterstock.com
