«У меня была задача вытащить детей из этого ужаса»: мама о том, как решилась на опеку детей с особенностями развития

Семья, с которой не справиться

– Мама, мама, – посмотри, рыба мне улыбается, – довольный Данька почти приплюснул свой нос к прозрачному боку большого аквариума в холле Центра лечебной педагогики (ЦЛП).

– Ух ты, и впрямь улыбается! – поддержала восторг сына Алена Вижевская. Ради этого ей пришлось встать с уютного диванчика, на котором мы с ней беседовали, и тоже поупражняться в улыбках голубой рыбине, которая, на мой взгляд, довольно скептично взирала на заигрывания с другой стороны стекла.

– Дань, мы еще чуть-чуть посекретничаем, потерпишь? – словно попросила разрешения у тинейджера Алена, поцеловав сына в макушку и попутно поправив покосившуюся бабочку на его костюме.

А Данька и в самом деле важно кивнул головой, разрешая.

– Мне с ними весело, – объяснила Алена, возвращаясь на диван.

С ними – это с двенадцатилетним Данилом и семилетним Кириллом. Они – приемные сыновья Алены вот уже четыре года. А еще есть Лера, их сестра, но о ней чуть позже.

Начиналась эта история шесть лет назад. У 42-летней на тот момент Алены из Екатеринбурга была 23-летняя дочь, бизнес с бывшим мужем и вполне благополучная жизнь.

Во время рядового разговора по телефону с родственницей, проживающей в Омске, Алена услышала от нее, что в соседнем доме живет большая семья, с которой никак не справиться. Все взрослые – наркозависимые, включая довольно пожилую бабушку, а несовершеннолетние дети, их четверо, по несколько дней голодают, когда старшее поколение уходит в загул.

– Я никогда до тех пор не сталкивалась с проблемными семьями, не было у меня никаких трудностей в воспитании родной дочери, – говорит, нисколько не рисуясь. – А тут как-то сердце защемило – не могла представить, как это в наше время дети могут голодать.

Спасение незнакомых детей

Алена нашла через соцсети старшую девочку из этой семьи, ту самую Леру, стала с ней переписываться. Валерия, которой на тот момент было 14 лет, потянулась к Алене, была с ней искренна. Через девочку началось общение с мамой всех четверых.

Оказалось, что все они – от разных отцов, трое из которых были наркоманами с весьма приличным стажем. Отца Леры уже не было в живых.

Самой ответственной, как ни удивительно, была не мать семейства, не бабушка и не тетя. Очень относительный порядок обустраивала именно Лера, подросток, она и за меньшими братьями присматривала, и еду для взрослых как-то добывала.

– Воровала, конечно, – вздыхает Алена. – Но мы, как стали общаться, договорились, что теперь никаких неправильных поступков. Все, что нужно, я привезу.

И Алена стала к этой, очень проблемной семье в Омск приезжать. Одна, с ворохом одежды для детей и взрослых. С пакетами еды, которую взрослые принимали как должное.

– Страха у меня почему-то не было, хотя я заходила в квартиру, больше похожую на притон. Если честно, я словно не понимала, что это за люди. И хорошо, что не понимала, у меня была задача – вытащить детей из этого ужаса, а без контакта с их мамой ничего бы не получилось: все четверо были очень к ней привязаны.

И когда мама Ирина, наркозависимая в третьем поколении женщина, сказала Алене, что верит ей, наша героиня, обычно сильная и волевая, расплакалась.

К тому времени Алена вплотную общалась с омской опекой, и всю историю этой неблагополучной семьи, в которой потребляли зелье все взрослые, включая бабушку в солидном возрасте, они прорабатывали вместе.

Алена рассказывает, что Ирину несколько раз временно ограничивали в правах на детей, но спустя время она приходила на суд «вся причепуренная», и всем хотелось верить, что дело идет на лад.

Помощь, которая приносит плоды

Помощь этой, наверное, странной, на взгляд многих, женщины, Алены Вижевской, стала приносить свои плоды. Она добилась погашения долга в миллион рублей, который висел на квартире, там появились газ и свет. Потом убедила Ирину поехать на долгосрочную реабилитацию, которую тоже сама оплачивала, – сначала в Москве, потом в Краснодаре.

– До конца не реабилитировалась, но хотя бы живой осталась. Ее мать померла к тому времени из-за этой пакости, а могла бы жить и жить еще, – вздыхает Алена.

Тогда же, во время Ирининой реабилитации Вижевская решилась на шаг, понять который ее родные долго не могли. Ирина передала Алене своих детей, которые к тому времени находились во временном центре для проблемных детей, «по согласию сторон». Оказывается, есть такая процедура, которая при нотариальном заверении допускает временное проживание несовершеннолетних детей с согласия их родителей в другой семье.

– Мне повезло, мне опека помогала, – Алена говорит, что не знала, что такая согласительная справка годится для предоставления в органы соцзащиты.

– Подсказала как человек, а не как инспектор, – вспоминает Вижевская.

– Меня все спрашивают, зачем я это сделала? – смеется она вполне искренно. – Знаете, у меня в жизни так выходит, что все, что я задумываю, получается. В каждой же семье есть своя история, какой бы невероятной она ни казалась, она имеет начало и конец. И если ее рассмотреть как модель, можно что-то изменить. Я с детства была наивной и до сих пор верю в хорошее и доброе. И оно точно есть, и его больше, оно всегда пересиливает зло. Поэтому могу ответить на ваш невысказанный вопрос так: не знаю, почему я это делаю. Просто делаю, и все!

Воспитывать трудных детей в одиночку

Первым Алена забрала из дома ребенка полуторагодовалого Кирюшу.

Через полгода ее по работе перевели в Москву. И она решилась забрать и Леру, которой к тому времени было уже шестнадцать, а потом и восьмилетнего Даньку.

В этом месте Алениного рассказа мое журналистское удивление все-таки вырвалось наружу:

– Откуда в вас взялась решимость забрать таких трудных детей и воспитывать их в одиночку? И как вам это разрешила опека?

И снова Алена очень искренне говорит о том, что, забирая детей, даже не подозревала, какие сложности ее ждут.

– А опека, наоборот, давила, чтобы я еще и Владика, которому тогда пятнадцать было, забрала. Но в детском доме, – снова везение, как считает Алена, – отсоветовали. Объяснили, что парень в таком возрасте и на таких препаратах, что мне с этим не справиться.

Но проблем и с остальными хватало за глаза.

Маленький Кирилл жутко истерил и почти не спал, наркозависимость его матери сказалась на нем особенно сильно, отказывался есть «кашу-малютку» и ходить на горшок.

Да и Лера, которая сразу согласилась жить с Аленой, терроризировала жестоко.

– Она меня прокачивала на глубину любви, до какой степени меня можно продавить. Но хорошо, что у них есть связь с матерью, какой бы мать ни была.

Алена говорит, что общение с Ириной она и все дети поддерживают, и не только по телефону.

– Мы к ним, к Ирине и Владику, приезжаем как только можем. Дети знают, что у них две мамы, а у меня с Ирой очень доверительные отношения, которые я ценю. По-человечески ее очень жалко, не может она никак выбраться из своей зависимости, и детям своим порядком жизнь испортила: теперь они всю жизнь на терапии должны жить.

Когда Алена рассказывает про своих приемных детей (после переезда пришлось оформить безвозмездную опеку из-за Кирюшиной поликлиники, – оправдывается эта удивительная женщина, а потом и возмездную), – глаза ее, и без того очень красивые, загораются дивным светом.

Она с гордостью говорит про очень высокий IQ у Кирюши, про то, что даже опека удивляется, как интеллигентно всегда выглядит Даня, даже тогда, когда набедокурит через край, про то, что не выдерживает границ, хотя специалисты советуют, что ее детей нужно держать в рамках. Но Алена считает, что ее парням очень важны обнимашки-целовашки, даже сейчас, когда Даня, например, в том подростковом возрасте, когда начинают стесняться всяких нежностей со стороны родителей.

И словно услышав мамины слова, Данил оторвался от созерцания заворожившей его рыбы, подошел к матери, поцеловал ее в макушку, просто так, без слов, и снова пошел к аквариуму.

– Я и Леру люблю всем сердцем, хотя иногда очень негодую, – признается Алена. – Вот она не пошла дальше учиться, в колледж медицинский. Теперь заканчивает курсы мастеров парикмахерского дела. У них, у детей, большая привязанность друг к другу. Но, с другой стороны, братья ей надоели настолько, что недавно она мне призналась, что вообще рожать не будет. Она ведь с семи лет все по дому делала, и за мальчишками смотрела, и за взрослыми – как могла.

Когда Лере исполнилось восемнадцать, Алена, не с легким сердцем, но отпустила ее во взрослую жизнь. Сейчас девушка снимает вместе с другом квартиру недалеко от ставшей родной семьи и чуть что спрашивает у приемной матери разные рецепты.

Я не решаюсь спросить, на что же Алена живет с двумя детьми, пусть даже если и опека возмездная. Она с детьми любит путешествовать, да и, что скрывать, здоровье детей, рожденных в наркозависимой семье, требует многих затрат.

– А вообще я тоже с восемнадцати лет принимала решения сама. У меня военная семья и очень авторитарный отец, но спасибо ему, он всегда мне объяснял, что такое хорошо и что такое плохо. Теперь я те же воспитательные приемы провожу со своими детками. Правда, без дисциплинарной чрезмерности.

Право на нормальную жизнь

Еще Алена рассказывает, что только недавно стала понемножку общаться с друзьями. А до того ни о чем, кроме детей и их болячек, и думать не могла.

– Было тяжело, теперь-то я понимаю, что у моих мальчишек диагнозы, связанные с психиатрией, и вся их жизнь теперь связана с терапией. Но они ведь в этом не виноваты. И я не могу на них кричать, хотя когда в опеке мне предлагали оформить детям инвалидность, я стала там ругаться, что не нужно нам никакой инвалидности, мы просто живем в своем мире.

Иногда у меня, как у всякой мамы, бывают минуты слабости, и мне хочется просто побыть одной, помедитировать или о чем-то помечтать. Родственники предлагают взять пацанов хотя бы на несколько дней, но я не могу, мы всегда и везде должны быть вместе.

А потому Алена довольно регулярно приезжает вместе с Данькой из своего пригорода в ЦЛП на занятия, вступила в Ассоциацию замещающих семей в Наро-Фоминском районе и даже создала свой Клуб приемных родителей, где вместе с другими родителями тяжелых детей хочет делиться опытом с теми, кому еще только предстоит стать приемными мамой или папой.

А еще она, – и когда только успевает?! – играет в КВН, и ее команда даже вышла в официальную КВНовскую лигу.

Под самый конец нашей беседы Алена вдруг поделилась со мной своей мечтой: что настанет время, и она с детьми построит себе настоящий экодом где-нибудь на Кавказе.

– Моим детям не стать большими учеными или спортсменами, – объясняет она, без горечи в голосе. – Важно, чтобы они научились сами себя обслуживать, возможно, завели семьи. Моя жизнь теперь вообще от них неотделима.

А потом, через паузу, Алена Вижевская добавляет:

– И тогда я возьму в свою семью еще двух-трех трудных деток. Право на нормальную жизнь должно быть реализовано у каждого.

И я ей верю.

Фото Розы Цветковой