«Я только что подумала о смерти!»
«Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века» - это заключительные слова «Символа веры», молитвы, в которой христиане описывают – во что же они верят.
«Я в церкви для того, чтобы получить вечную жизнь» - однажды меня за это признание изрядно застыдили: фуу, ну что за прагматизм. Стыдили, впрочем, люди, которые из всех православных теорий и практик остановились на пасхальных яйцах и рождественском гусе.
А вот детей дерзко-практичная христианская идея о том, что смерть можно победить, ничуть не смущает и очень радует, точно говорю.
«Эй, папаша! Нельзя обманывать ребенка и внушать ему ничем не подтвержденные надежды» - гневно воскликнут тут атеисты-активисты. ОК. А вы сами уже все как есть рассказали: сынок, ты, умрешь, и сестренка твоя тоже, на этом все и кончится, черви обглодают ваши кости, на могиле вырастет травка, и это называется круговорот веществ в природе?
«Не так давно Кэтрин панически боялась смерти. Однажды мы ехали на машине и вдруг она начала что-то страшно выкрикивать с заднего сиденья. "Я только что подумала о смерти! - закричала она и разрыдалась. - Я не хочу просто так исчезнуть! Умереть навсегда, и это - все, это - конец!"
Так Натали Энджиер, американская атеистка и «общественница», рассказывает про свою дочку. Рассказывает откровенно, не пряча и не принижая проблему: «Мы успокаивали ее, как могли, говорили, что она будет жить долго-долго, что изобретут новые лекарства, которые к тому времени, когда она вырастет, помогут ей жить еще дольше, несколько сотен лет…»
А это, значит, гарантированные надежды – на многовековую жизнь?
И дальше: «Мы рассказали ей, что на самом деле ничто в мире не исчезает, а только изменяет форму, и что она может стать дельфином, орлом или гепардом. Но сейчас она ничего об этом не знает, как и тогда она не будет помнить про свои прежние воплощения, про то, что когда-то она была девочкой Кэтрин».
Довольно странно от атеиста слышать о прежних воплощениях, нет? «Но как бы то ни было, я не стала морочить ей голову этими вечными байками про райские сады, пение ангелов, звуки арфы и все в таком роде» - гордо завершает свой рассказ Натали Энджиер.
Я, между прочим, тоже ничего такого своим детям не говорил. И даже представить не могу такую степень религиозного фанатизма, на которой появляются арфы - «И в последнее время у Кэтрин, кажется, уже закончились эти вспышки ужаса. По крайней мере, в течение года или двух они уже не повторялись».
Больше всего меня удивило это «года или двух». То есть, она не помнит, когда ее ребенка перестали мучать «вспышки ужаса». Год-два, да какая разница.
Ну, я, наверное, к словам цепляюсь. Суть в другом. Даже радикальные безбожники не осмеливаются обрубить напрочь перспективу посмертного существования, когда говорят с детьми. А вот подрастут они, можно и признаться – мы тут смухлевали маленько, все гораздо жестче.
Не вижу я в этом ни честности, ни научной убедительности, ни уважения к ребенку, хоть ты тресни. Пойду лучше сыну расскажу про Бога, который сошел с небес «нас ради человек и нашего ради спасения». Сыну уже полгода, он уже понимает.