Другой способ загубить детское вопрошание – отвечать на вопросы, не обращая внимание на сложность, уместность и ответы. Хотя затраченное время и то, как на эти вопросы отвечают, конечно, будет представлять разницу. Наши главные претензии по этому поводу к родителям и учителям: их ответы, во-первых, искажают отношение к процессу спрашивания, а во-вторых – это поощряет ребенка полагаться на внешний авторитет, подавляя автономность и самостоятельность. Мы называем «искажением» тот факт, что вопрос оценивается не сам по себе, не как бесценный подарок нашего разума, а превращается в чистое желание, воспринимается как нехватка чего-то, как некомфортная ситуация.
Добропорядочные родители готовы немедленно исправить ее «правильным», наспех скроенным ответом, креативность которого оказывается на порядок ниже вопроса. Идея в том, что вопрос имеет ценность сам по себе, это открытие миру и бытию, он обязательно производит на свет концепт или идею, хотя и не раскрытую, и не может быть менее значимым, чем его зеркальное отражение – ответ. Вопрос подобен негативу в фотографии – промежуточное звено перед получением позитива, черно-белый вариант цветной картинки. Вопрос обладает внутренней эстетической ценностью, его форма провоцирует разум подобно живописи или скульптуре, которые зритель созерцает без спешки, без всякой задней мысли об их пользе, реалистичности, не переживая о решении проблемы, которая предложена его чувствам и рассудку. Такой подход не отвергает импровизированные ответы, но с них должен быть смещен акцент, они не должны быть идолами и претендовать на статус «последнего слова» в акте размышления. Хорошие и глубокие вопросы не могут и не должны иметь ответов. Они могут лишь обозначить проблему, в первую очередь помочь проанализировать ее и определить точно суть вопроса, чтобы потом порождать идеи, которые помогут пролить свет на возможные пути решения.
Вопрошание – это мыслительный эксперимент, который позволяет исследовать границы нашего знания и понимания. Поэтому, очень важно, чтобы родители и учителя признавались детям в том, что вопрос не может быть отвечен, либо потому, что они просто не знают что сказать, или же определенного ответа не существует. Чтобы не бояться, что такого рода признание наделает беспорядок в детской голове, которой нужны опоры для духовной жизни, также как ему необходима пища для тела, будем надеяться на то, что ребенок не бросается к тарелке по первому зову желудка, а учится сдерживать удовлетворение естественных потребностей. Таким образом, он освобождается от власти инстинктов. Желание продуктивно по мере той роли, которую мы позволяем играть ему в нашей жизни, не разрешая ему немедленно избавиться от дисбаланса, который он производит в нас. В конце концов, к этому можно привыкнуть, поскольку изменчивость и неустойчивость – фундаментальные характеристики жизни.