Екатерина Мурашова: "Главная проблема современных родителей - противоречивые ориентиры"

Екатерина Мурашова - семейный и возрастной психолог, автор книг по детской психологии и СДВГ. Ее новую книгу "Лечить или любить" недавно выпустило издательство «Самокат». В интервью «Летидору» Екатерина рассказывает о том, с какими вопросами чаще всего обращаются к детскому психологу, как современным родителям не бояться "гиперактивных" детей и смешанных браков, и почему слухи о необязательности семьи сильно преувеличены. Екатерина Мурашова - семейный и возрастной психолог, автор книг по детской психологии и СДВГ. Ее новую книгу «Лечить или любить» недавно выпустило издательство «Самокат». В интервью «Летидору» Екатерина рассказывает о том, с какими вопросами чаще всего обращаются к детскому психологу, как современным родителям не бояться "гиперактивных" детей и смешанных браков, и почему слухи о необязательности семьи сильно преувеличены. Когда и с какими вопросами к вам чаще всего обращаются родители?** Ко мне обращаются родители детей всех возрастов – от 6 месяцев до 18 лет (потом дети уходят из нашей поликлиники, но иногда «бывшие дети» возвращаются ко мне и в более старшем возрасте, разумеется, уже без родителей). Более того, поскольку я работаю в одной и той же поликлинике уже 17 лет, ко мне неоднократно приходили мои выросшие пациенты, сами ставшие родителями. Обычно первый их вопрос: «Вы меня помните? Мы с мамой были у вас, когда мне было тринадцать лет…» – ставит меня в тупик. И только потом, разглядев где-то внизу карапузика от двух до пяти, я понимаю, что это просто незаметно для меня произошла смена поколений. Впрочем, по моим наблюдениям, у детей действительно можно выделить несколько возрастных периодов, которые увеличивают вероятность обращения семьи к психологу. Это, во-первых, период вокруг двух лет – возраст установления границ, когда ребенок резко и неожиданно для родителей перестает их «слушаться». Неопытные родители воспринимают это как избалованность, неврологию или даже «он надо мной издевается!» и бегут советоваться. Дальше – начальная школа. В этом возрасте ко мне попадают как раз дети с СДВГ и другие, из числа тех, кто по тем или иным причинам не вписывается в систему начального образования. Начальная школа приходит обычно и с семейными проблемами: развод родителей, ревность между детьми, психологические травмы и тому подобное. Из собственно школьных проблем: «его не принимают в классе» «у нее нет подруг» или «он не хочет учиться». А вот старшая школа снова дает резкий всплеск родительских тревог: «ему как будто ничего, кроме компьютера (тусовок с друзьями, музыки, телевизора) не надо, что же будет дальше?!» Кроме уже названных, достаточно частыми причинами обращения бывают – детские страхи, частые болезни ребенка без определенных диагнозов, агрессивность у маленьких детей, родительское заявление «мы с ним (с ней) не понимаем друг друга» (возраст здесь может быть самый разный, встречались родители, которые «не понимали» уже двухлетних детей). Достаточно часто обращаются сами подростки (много чаще – девочки). Их проблемы – конфликты с родителями, с одноклассниками, несчастная (или счастливая) любовь, иногда - вопросы профориентации или смысла жизни. Мы в "Летидоре" уже не раз обращались к теме СДВГ - обсуждали и классические определения, и связь с "геном авантюризма", которая означает, что у таких людей повышенная "жажда новизны", которая может принимать разные формы. А как вы считаете, если ребенку поставили диагноз СДВГ, что нужно делать родителям таких детей?** Родителям детей с СДВГ нужно: а) понять, что их ребенок не болен какой-то болезнью, которую можно вылечить таблетками, процедурами или электрическим током. Он вообще не болен. Это – синдром, состояние, способ функционирования его нервной системы. Иногда (часто) он поддается коррекции, но на корректирование уйдет много времени (может быть, годы). б) научиться тщательно отделять реальные проявления синдрома (например, ребенок не может высидеть два часа неподвижно на концерте или в театре) от попыток манипулирования (например, ребенок с сохранным интеллектом не желает соблюдать социальные нормы или садиться за уроки в «урочное» время). в) освоить доступную литературу и выбрать из нее те рекомендации и способы коррекции синдрома, которые кажутся приемлемыми данной семье и (это важно!) не противоречат друг другу. г) привыкнуть многое не замечать и многое «пропускать мимо ушей» (например, ежедневные жалобы учительницы начальных классов на то, что ребенок «бегает и толкается на переменах» и картинное удивление самого ребенка по поводу того, что у него почему-то «все теряется»). Если этому не научиться, то к подростковому возрасту ребенок – как огурчик, а его родители – готовые клиенты для клиники неврозов. д) обязательно задействовать юмор, потому что с его помощью можно снизить напряжение не меньше, чем в восьмидесяти процентах конфликтных или просто раздражающих ситуаций, а такие ситуации возникают вокруг гипердинамического ребенка практически каждый день. е) найти подходящего специалиста, с которым время от времени можно будет «просто поговорить» о том, что на данном этапе происходит с ребенком и с семьей в целом. Это может быть психолог, психоневролог, педагог или даже социальный работник. Главное, чтобы он понимал – родители детей с СДВГ нуждаются в поддержке не меньше (а часто, по моим наблюдениям, и больше), чем ребенок, у которого как правило «все в порядке, только чего они ко мне все пристают». А чего в целом не хватает сегодняшним родителям?** Мне кажется, что сегодняшним российским родителям не хватает понимания того, что именно они хотели бы воспитать в своих детях. Доброту или хватку? Терпение или умение во всем отстаивать свои интересы? Устремленность к высоким заработкам или примат духовного над материальным? Политкорректность или принципиальность? Не определившись внутри себя, родители ищут ориентиры снаружи – в телевизоре, Интернете, книгах или журналах. И, разумеется, находят. Но проблема в том, что эти найденные ими ориентиры указывают в разные стороны, а выполнить одновременно противоположные (и здраво аргументированные) рекомендации – невозможно. Когда мы с родителями обсуждаем эту проблему, я им обычно говорю, что мир прекрасен своим разнообразием, в воспитании детей нет ничего однозначно «правильного», и ориентироваться они должны только на себя. Привожу пример: ребенок может родиться в королевском дворце или в казахской юрте посреди степи. К пяти годам у принца и маленького казашка будут вот такие и вот такие (выясняем – какие именно) конкретные правила и границы. Можете ли вы сказать, что во дворце воспитывают детей правильно, а в степи – не правильно? Нет! – отвечают родители. А наоборот? Тоже – нет! В степи – правильно для кочевников, а во дворце – правильно для королей. Ну вот, - говорю я. – Как бы вы ни изощрялись с воспитанием, у вас все равно получится где-то между казахами и королями, ни тех, ни других вам в оригинальности не переплюнуть. А про них мы уже решили, что с ними – все в порядке. Стало быть, и у вас тоже будет все в порядке с воспитанием, если вы сумеете не метаться между различными рекомендациями, а последовательно сами на себя опереться. Наши родители чем-то отличаются от родителей в других странах?** Про родителей из других стран мне трудно судить, я мало знаю. Но, судя по литературе и рассказам близких знакомых, наши, российские родители – в числе самых опекающих, готовых чуть ли не до пенсии помогать своим детям. Хотя это опять же, смотря с чем сравнивать! Пару лет назад я путешествовала по Узбекистану. Мои ровесники там еще говорят по-русски и охотно вступали со мной в беседу. Они рассказали мне, что в средней узбекской семье 4-6 детей и задача родителей – не только выдать замуж дочерей, но и построить отдельный дом каждому из сыновей (сами родители живут в доме, который им выстроил отец мужа). Хорошо это или плохо? Не знаю наверняка, но мне кажется, что в традиционном обществе такая тесная связь поколений - это большой плюс и гарантия устойчивости, но в обществе мобильном и динамичном психологическая и материальная зависимость детей от родителей может становиться и тормозом. Как вы решили написать книгу «Лечить или любить»?** «Лечить или любить» - это просто такое сочетание благоприятных обстоятельств и приятных встреч. Я – практический психолог, больше 15 лет работаю в детской поликлинике и в течение трех лет рассказываю на сайте клуба «Сноб» об интересных случаях из своей практики. За это время у меня, конечно, уже образовался свой круг читателей, которые неоднократно спрашивали: а почему бы вам не сделать из этих историй книжку? Ведь это было бы: а) удобно (всё в одном месте) б) интересно для тех, кто не любит читать с компьютера в) традиционно, т.к. всякие «записки врача» еще с 19 века занимают в нашей литературе вполне законное место. Будучи фаталисткой, я отвечала приблизительно так: если чему-то суждено быть, обстоятельства подстроятся. Так и получилось. Маленькое, но замечательное московское издательство «Самокат», которое издает книги для детей, подростков и их родителей, заинтересовалось этими историями. Так и получилась книжка «Лечить или любить». В нее, конечно, вошли не все мои истории, и, если книжка окажется нужной и понравится читателям, то у нее будет и продолжение. Что вы думаете по поводу смешанных браков, когда супруги - из разных стран? Мир стал не таким большим, как прежде. Расстояния легко преодолеваются самолетами и интернет-связью. Различия нивелируются. Традиции часто приобретают оттенок карнавальности, а традиционные общины используют свои особенности для развлечения туристов. Мне кажется, что в современном мире взаимопроникновения культур индивидуальные различия людей по модулю уже перекрывают межкультуральные. Если люди действительно захотят, то договорятся, вне зависимости от того, в какой культуре кто вырос. Мой практический опыт семейного психолога это подтверждает – часто межнациональные браки оказываются даже крепче, чем брак людей одной национальности, выросших в одном дворе и учившихся в одной школе. Может быть, здесь дело в том, что когда создают семью люди из разных культур, они заранее знают о существовании проблемы «другого» и готовятся к поиску компромиссов. Русские и вообще славяне исторически очень не изолированные культуры, и весьма хорошо (лучше многих других наций) умеют приспосабливаться к самым разным обычаям и обстоятельствам. Я ни разу не встречала случая, чтобы брак, семья распалась с формулировкой: «все дело в том, что он(а) русский(ая) и поэтому мы не сумели найти общий язык…» Что такое семья в России сегодня? Мне кажется, что семья в России сегодня – это все-таки содружество равных. Устойчивая традиционная иерархия семьи отошла в прошлое, хотя отдельные семьи вполне могут быть устроены по патриархальному образцу. Состав семьи может быть любым, и толерантность общества к семейным вариациям экспоненциально возрастает. Расширенная семья с бабушками и тетями, мать или даже отец-одиночка, сестра с ребенком, живущая вместе с братом, семья, в которой ее члены живут в разных городах или на разных континентах – все это сегодня социумом вполне принимается. Из негативных тенденций я бы отметила стремление сегодняшних молодых людей (и девушек, и юношей в равной степени) «не напрягаться» для построения семейных отношений. Все должно получиться как бы само собой, а менять себя и искать компромиссы… Нужно ли это? В средствах массовой информации часто говорят о кризисе семьи, даже о ее необязательности для современного человека. Мне кажется, что такая постановка вопроса в корне неверна. Да, семья эволюционирует. Да, экономическая независимость современного человека значительно возросла. Но детям-то по-прежнему лучше расти в семье, где они могут пронаблюдать и примерить на себя разные модели поведения, испытать разную любовь и разные требования, в момент взросления увидеть себя разными глазами и получить разные советы. Чтобы съесть сладкую конфетку неодиночества в этом мире, чтобы обрести свою «вторую половинку», надо постараться.