Когда ребенок не вписывается в планы

Благотворительный фонд «Солнечный город» и общественное объединение «Вместе» уже шестой год работают в роддомах с женщинами, готовыми вот-вот отказаться от своего новорожденного ребенка, помогают им изменить свое решение. Директор фонда «Солнечный город» Марина Аксенова и исполнительный директор негосударственного центра поддержки семей и детей «Вместе» Галина Сухих рассказали, как посторонние люди пытаются спасти чужие семьи и что можно сделать для детей, оставшихся без родителей. В одном из родильных домов Новосибирска психолог второй час уговаривает двадцатилетнюю мать не бросать новорожденного ребенка. В это же самое время в детской больнице женщина из волонтерского движения качает на руках маленькую девочку, недавно получившую статус социальной сироты. Люди, желающие чем-то помочь детям, часто объединяются под эгидой благотворительных фондов или общественных организаций. Ежегодно более 500 матерей бросают своих детей в московских роддомах, в Новосибирске - около 200, в Хабаровске появляется в среднем 110 отказников в год, по всей стране цифра достигает десяти тысяч. Благотворительный фонд "Солнечный город" и общественное объединение "Вместе" уже четыре года работают в новосибирских роддомах с женщинами, готовыми вот-вот отказаться от своего новорожденного ребенка, помогают им изменить свое решение. В документах это называется "профилактика сиротства", но за этими казенными словами сотни реальных детей, которым совершенно чужие люди сохранили возможность говорить "мама" родному человеку. Существует ли технология, которая помогает женщинам вспомнить о своем материнском долге? Директор фонда "Солнечный город" Марина Аксенова и исполнительный директор негосударственного центра поддержки семей и детей "Вместе" Галина Сухих рассказали "Летидору", как посторонние люди пытаются спасти чужие семьи и что можно сделать для детей, оставшихся без родителей. Марина Аксенова: Профилактика раннего сиротства, отказа от новорожденных детей – это инновационная модель, которая изначально внедрялась на базе общественной организации "Вместе". Движение постоянно развивается, и сейчас мы являемся партнерами создания в Москве Фонда профилактики социального сиротства. Тот опыт, который мы получили в Сибири, теперь транслируется на всю Российскую Федерацию. Сейчас в программу включены уже двадцать регионов, которые у себя развивают профилактику отказа от новорожденных детей. Наша деятельность уже поддерживается государством. Московский фонд получил грант Минэкономразвития. Это говорит о том, что наша работа востребована.Галина Сухих: Я приведу статистику: в 2011 году через нашу программу прошло 403 случая. В статистику включены и асоциальные семьи (в этом случае мы не работали на возвращение ребенка, это матери с наркотической и алкогольной зависимостью, склонные к бродяжничеству). Из 403 случаев 145 детей удалось оставить в родных семьях. Технология профилактики отказов состоит из четырех этапов. Первый - это оперативное реагирование. В роддом сразу после поступления сигнала выезжает специалист. Очень важна диагностика, оценка реабилитационного потенциала семьи, оценка причины, потому что не во все семьи можно возвращать детей. После оценки ситуации происходит воздействие на изменение решения об отказе. Это сложный этап, за которым идет этап сопровождения. Если семья благополучная и решение отказаться от ребенка было какой-то ошибкой, "временным замутнением сознания", то сопровождения практически не требуется. В других случаях сопровождение длится от двух месяцев до полугода. Если все проходит технологически правильно, риск возвращения ребенка в интернат нивелируется. Что заставляет матерей бросать своих детей?** Галина Сухих: Каждый случай индивидуален. Мы работаем с совершенно разными людьми по уровню жизни, по уровню образования. Конечно, в большинстве своем, это группа риска, но бывают и благополучные семьи, которые отказываются от детей. В большинстве случаев, процентов 25-30 от общего числа, причины отказа от детей материальные (в том числе жилищные, такие как плохие бытовые условия). Для решения таких ситуаций у нас в Новосибирске, к счастью, есть несколько материнских обителей, где мама с ребенком может находиться некоторое время (от 3 до 6 месяцев). Также мы привлекаем к решению проблемы ближайшее окружения мамочки, не забывая о разных льготах, пособиях, материнском капитале, жилищных губернаторских программах. Встречаются юридические проблемы, сложности с подтверждением гражданства у приезжих мамочек, трудности с документами на квартиру. Но чаще всего это проблемы психологические, когда мама не верит в свои силы, ее бросил партнер или категорически не поддерживают родственники. Она бы и рада забрать малыша, но, например, его бабушка говорит, что не примет с ребенком, а больше идти некуда. Марина Аксенова: Бывает так, что просто мама не находит информацию, которая помогла бы ей как-то по-другому выйти из ситуации. Галина Сухих: Случается, что несовершеннолетняя мамочка скрывает ото всех свою беременность и даже родители или ближайшие родственники об этом не знают. У нас был такой показательный случай. Молодая девушка, ей было тогда 22 года, приехала в Новосибирск из деревни Алтайского края, чтобы заработать денег, устроить свою жизнь, что-то доказать родным. Как выяснилось потом, она была любимым третьим ребенком в семье. Сначала, как всегда, мы выехали на случай, специалисту по социальной работе девочка показалась совершенно нормальной. Беседовали два часа. Были и слезы (это обычная ситуация, все-таки чаще женщины плачут и переживают). Оказалось, что она категорически не хочет говорить родственникам о том, что родился ребенок. Оказывается, отец ребенка - женатый мужчина. От ребенка девушка, конечно, сама по себе не хотела отказываться, но идти было некуда, надо было работать, чтобы существовать как-то в городе. В итоге, после двухчасовой беседы удалось убедить ее позвонить маме. После звонка она заявление об отказе забрала. А через два дня, в день выписки, приехала не только мама, но и буквально вся родня из Алтайского края на четырех машинах, со слезами, цветами, подарками. Наш куратор была очень счастлива и очень воодушевлена этим случаем, потому что на самом деле очень серьезное выгорание происходит у специалистов. Сложно каждый раз сталкиваться с плохой ситуацией, и так раз за разом. Потихонечку устают люди, конечно. Бывают и другие случаи отказов в благополучных семьях. Например, в последнее время это часто происходит, новорожденного оставляют по причине предпочтения карьеры ребенку. И даже, как ни странно, стали появляться случаи, когда от малыша отказываются в полной семье, в которой уже есть дети, и есть потенциал для воспитания еще одного ребенка. Но младенца оставляют в роддоме, потому что случайный ребенок не вписывается в планы. Отчего это происходит? Сейчас, по статистике, детей-сирот почти столько же, сколько было в военные годы, около 700 тысяч и большая часть из них сироты "социальные", то есть те, у кого живы мама и папа. Почему, на ваш взгляд, в нашей стране это стало чуть ли не нормой?** Марина Аксенова: Существует мнение, что свои проблемы можно решать за счет судьбы собственного ребенка. Во многом играет роль некоторая распущенность общества. Все прячутся "в своих домиках" и то, что происходит за границами этого "домика", никого не интересует. А раз не интересует, то нет к этому негативного отношения и порицания. Представьте себе отказ от ребенка где-нибудь, допустим, в Армении или в Средней Азии, среди кавказских народов. Да, здесь, в России, они оставляют ребятишек, приезжая гастарбайтерами. А представьте себе ситуацию отказа от ребенка там, дома. Невозможно этого представить! Однажды через программу проходила дама армянского происхождения, которая отказывалась от малыша. Когда с ней начали работать специалисты, она сказала следующее: "Я не могу туда приехать с нагуленным ребенком, но и там его оставить я не могу. Если кто-то об этом узнает, это будет проклятие на весь дальнейший род". А теперь представьте русскую женщину. Хоть когда-нибудь хоть раз какое-то порицание было? Однажды мы обсуждали случай, когда своего ребенка бросила в роддоме учительница младших классов!Галина Сухих: Она была из приличной семьи, чуть ли не профессорской. А по поводу национальностей - не только это важно. Осуждение родных и близких и просто знакомых людей на русских тоже действует. У нас, например, если отказываются в деревнях, порицание общественное все же есть, и фактически в деревне это очень редкие случаи. А здесь, в очень большом городе, легко и просто можно оставить ребенка, поэтому и отказов много. Одно дело, когда тебя никто не знает, другое, когда ты в деревне. Очень большая часть "плохих" случаев, с которыми очень сложно работать, в которых при оценке потенциала семья получает отрицательный вывод, это выпускники детских домов. У них нет перед глазами примеров, что такое семья, семейные ценности, любовь, взаимопомощь, поддержка и прочее. Очень часто мамочки, отказываясь от малыша, говорят: "Я же выросла в детдоме, почему не сможет вырасти мой ребенок там же?". У них нет воспитания. Это на наш взгляд кажется, что раз сама прошла такую жизнь, избавь от нее ребенка. Но нет, наоборот, они привыкают, для них это реальность, это нормальная жизнь. Получается замкнутый круг. Поэтому изначально причина нашей работы была в том, чтобы дети туда не попадали, чтобы не было этого круга повторного социального сиротства. Марина Аксенова: Программа по профилактике помогает не допускать попадания детей в статус сироты и это очень здорово. Не надо потом тратить деньги на содержание ребенка в больницах, детских домах.В государственных учреждениях дети очень сильно деградируют, при длительном нахождении очень сложно адаптируются в семьях. Есть такие удивительные вещи: ребенок попадая из интерната в семью, бесконечно ест. Представляете ребенка в полтора-два года, который ест бесконечно! Он съедает столько, сколько не съедает взрослый человек. Это есть некая сублимация, техника сохранности себя для этих маленьких детишек. Проходит это только месяца через четыре. Та система детских интернатных учреждений, которая сформировалась после войны, направлена практически только на сохранении физического здоровья и удовлетворение физических потребностей. Психике ребенка очень мало уделялось внимания. Вся система сформирована таким образом, что ребенок воспринимается как объект воздействия. Все воздействуют на это маленькое существо, не принимая во внимание, что ему нужно, не учитывая его интересы. Галина Сухих: У ребенка нет времени на то, чтобы нормально пообщаться с кем-то из взрослых. Его передают как объект: его нужно взять, сводить на массаж, на занятия. И все это по списку делают разные люди. У ребенка постоянно меняющиеся условия, он не понимает, что с ним делают, зачем. Марина Аксенова: Российские показатели статистики таковы, что 90% выпускников детских домов не находят место себе в жизни. Как это можно! Представляете, если сравнить с любой коммерческой любой структурой, эффективность которой на выходе минус 90%. Остается только 10% людей, которые устраиваются и становятся полноценными членами общества. Что это за система, на которую тратятся огромные бюджетные деньги! Если сравнить с содержанием ребенка в семье или выплатам приемным родителям, за то, что они воспитывают детей, это несоизмеримые вещи. Только в доме ребенка тратится ежемесячно около 40 тысяч на содержание одного малыша. Причем в вопросах профилактики социального сиротства государство тоже как-то странно себя ведет. Заявляют о том, что усилия направляются на профилактику, но в тоже время, например, активно поддерживается проект по размещению "беби-боксов" в больницах, которые сами по себе еще больше упрощают процедуру оставления своего ребенка. По этому вопросу много споров, но мы, люди, работающие в сфере профилактики, убеждены что "беби-боксами" будут пользоваться как раз мамы, которые стоят на грани решения. Не на грани "навредить или не навредить", а на грани "оставить или не оставить". Почему ваш фонд и лично вы стали заниматься проблемами социальных сирот?** Марина Аксенова: Мы как фонд изначально образовалась от программы помощи отказным детям. Это маленькие дети от трех лет, которые проходят через систему больниц. Прежде чем попасть под опеку государства, брошенные мамами дети живут в обычных городских детских больницах, именно живут. И на них очень мало обращают внимания. Почему я этим занимаюсь? Потому что у этих детей нет голоса: есть права, но нет голоса - они не могут прийти, стукнуть кулаком по столу и сказать: "Ребята, что вы делаете! Нельзя так!". Они не могут заявить о себе, написать заявление. И соответственно то, что мы видим, меня не устраивает совсем, не устраивает учредителей. Мы пытаемся что-то менять, просто оказывать помощь не интересно, интересно менять. Как вы считаете, когда и как обществу нужно подключаться к работе фондов?** Марина Аксенова: Обществу надо подключаться всегда. Потому что тешить себя надеждой, что вы "в домике", совершенно неправильно. Это обманная гражданская позиция. Просто каждый участвовать в этом может по-разному, но участвовать надо, это необходимо, потому что это наше общество, это наша жизнь. И это мир наших детей. Если ничего не менять и не обращать на это внимание, то что получится в итоге? "Домик" - понятие очень условное, потому что выпускники детских домов выходят в наше с вами общество, дети выпускаются из интернатов и попадают в наш мир, они рядом с нами и на решение кого, например, выберет моя дочь себе в мужья или партнеры, я не могу влиять. Говорить о том, что общество неохотно в этом участвует, мы тоже не можем, потому что практика нашей работы показывает, что год от года мы расширяем свою деятельность. У нас получается вводить новые проекты, которыми мы искренне гордимся. Все это возможно только при участии людей. Сами бы мы, сидя небольшой командой, ничего бы не смогли сделать. У нас есть социальный склад. Там работает Татьяна. Она иногда плачет от счастья, когда приходит на работу: за выходные привозят такое количество вещей, кроватки, коляски, средства гигиены, одежду, питание, подгузники, что она не может на склад зайти. Есть молодые ребята из Академгородка, они часто пригоняют к нашему офису джип и партиями выгружают подгузники, причем они их не просто покупают, а собирают у себя в Академгородке и привозят к нам. Я очень довольная теми людьми, которые нас окружают. Те же вещи они могли бы просто выкинуть, а не таскаться по городу в поисках пункта приема.Я всем привожу в пример наших хороших друзей - фонд "Петербургские родители". Лучшей волонтерской организации я не видела. Я знаю очень хорошо руководителя этого волонтерского движения, она работает практически в круглосуточном режиме, четыре часа сна. При этом то, что она построила - координаторы, группы, работающие по разным направлениям в разных учреждениях с разными потребностями - это просто великолепно, причем это не деньги, это ресурсы каждой взятой отдельной личности. Вы тоже часто вовлекаете в работу с детьми волонтеров. Эти люди работают совершенно бесплатно. Они проводят мастер-классы с детьми в интернатах, посещают малышей в больницах, помогают вам со сбором вещей, в организации каких-то мероприятий. Кто эти люди?** Марина Аксенова: Люди, которые достигли определенного возраста своей личности. У них есть желание что-то поменять, увидеть проблему и откликнуться на нее. Чаще всего женщины, конечно. Если есть мужчины, то они как самородки. Они приходят к детям и организуют мастер-классы, причем пользуются бешеной популярностью у ребят, потому что там тоже с персоналом мужского пола все не очень хорошо. Стало появляться среди волонтеров большое количество молодых девушек без детей, что достаточно символично. Это говорит о позиции неравнодушного общества, его взросления. Потому что чаще всего, когда мы говорим о детях и проблемах сиротства, самый большой отклик это вызывает все же у женщин, уже имеющих детей. Галина Сухих: Например, где-то в больнице столкнулись с тем, что есть дети, которые никому не нужны. Они начинают в этом разбираться, приходить, помогать. Марина Аксенова : То есть, столкнувшись с фактом, у этих людей запускается механизм личностного опыта и понимания того, насколько этому маленькому существу важно наличие личного, собственного человека, который будет рядом, и который будет воспринимать все его "хотелки, вопилки". Понимаете, ведь невозможно равнодушно смотреть на брошенных в больницах детей. ** Мне кажется, желание как-то помогать детям есть у многих людей. Не случайно так популярны все эти маркетинговые акции "купи шоколадку, мы отчислим рубль в фонд помощи детям". Другой вопрос, что многие просто не знают, как помогать, деньгами, вещами?** Марина Аксенова: Спектр огромный, существуют очень важные проекты и программы. В принципе, любой человек может найти подходящий способ, если есть понимание того, что человек хочет потратить. Когда я спрашиваю, какой есть у вас ресурс, следует ответ: "У меня сейчас не очень много денег". Я улыбаюсь, потому что это практически стопроцентный ответ. Ресурс - это не только деньги. Для многих ресурс - это в первую очередь собственное время. Причем время бывает более ценным ресурсом, чем деньги. У нас есть люди, обладающие определенными навыками, которые в больнице могут поухаживать за малышами. Другие проводят мастер-классы. В том, что не касается непосредственно занятий с детьми, есть тоже масса направлений, к которым можно и нужно подключаться. Организационные мероприятия, акции, флешмобы, можно помочь забрать маму из родильного дома и увезти в место ее проживания. И так далее, и так далее. Человек с машиной и личным временем просто бесценен! Вот вам, пожалуйста, не денежный ресурс, но очень ценный для общественников. Можно посадить наших девчонок в машину и отвезти в Ояшинский детский дом, где у нас каждый месяц идут Дни именинника. Нельзя сказать, что деньги не нужны. То, чем мы занимаемся, это программная деятельность и только волонтерским ресурсом ее нельзя осуществить. Галина Сухих: У нас есть, конечно, затраты. Нам, например, для программы профилактики отказов нужно содержать специалистов, которым нужно платить заработную плату. Марина Аксенова: Нельзя волонтера-психолога отправить в роддом для работы. Потому что выезд, экстренное реагирование, происходит в 3-4 часа после того, как женщина родила, в субботу и воскресенье. И неважно, какие у человека дела. Галина Сухих: И потом у специалиста должна быть санитарная книжка, его должны знать в роддоме. То есть это должен быть специалист, который постоянно у нас работает. Вы всех допускаете к работе с детьми?** Галина Сухих: Допуск к детям через фонд идет через некую процедуру, потому что надо понимать, насколько серьезно человек хочет углубиться в общение с сиротами. Потому что те же мастер-классы и проведение времени с детьми в детских домах требуют последовательности и продолжительности, а не разовых акций, с тем, чтобы просто получить некое самоудовлетворение от происходящего. Ваша работа, как профилактика отказов, так и помощь детям, которые уже лишились родителей, это, конечно, работа со следствием, а не причиной. Как на ваш взгляд можно изменить ситуацию? Как сделать так, чтобы мамы не бросали детей, чтобы семейные ценности для всех людей были не просто красивыми словами?** Марина Аксенова: В одиночку нельзя вообще ничего сделать. Мы говорим о семейных ценностях, которые закладываются вообще-то веками. Это процесс очень длительный, здесь играет роль идеология государства, отсутствие таких проектов как "Дом-2", "Каникулы в Мексике" или "Букины". Когда у тебя растут дети, а ты работаешь, сложно контролировать их времяпрепровождение.