Чем можно помочь детям, которые вынуждены проводить в больнице многие месяцы? «Летидор» поговорил с руководителем благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Еленой Альшанской. Чем можно помочь детям, которые вынуждены проводить в больнице многие месяцы? «Летидор» поговорил с руководителем благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Еленой Альшанской. – Елена, расскажите нам о том, с чего начинался Ваш фонд и чем он сейчас занимается? – Наш фонд вырос из общественного движения, которое возникло еще в 2004 году. Именно тогда мы столкнулись с ситуацией с детьми, в основном отказными, которые вынуждены были порой по несколько месяцев, а то и лет проводить в детских больницах. Сам фонд «Волонтеры в помощь детям-сиротам» был зарегистрирован в 2007 году. Мы проводим работу по трем направлениям – это профилактика социального сиротства, помощь детям в больничных и сиротских учреждениях, содействие семейному устройству. На сегодняшний день у нас работают более 600 постоянных добровольцев и 1 500 помощников, которые занимаются поиском необходимой информации, участвуют в акциях сбора и доставки благотворительной помощи, в поездках к детям-сиротам с мастер-классами, ведут работу с семьями в сложных жизненных ситуациях, организуют процесс обследования и лечения детей-сирот и многое другое... – За время работы фонда как-то изменилась ситуация с проблемой социального сиротства? – Да, безусловно. С момента основания нашего фонда многое меняется: и положение детей без родительского попечения в больницах, и наше понимание истоков проблемы и пути ее правильного решения. Проблема, с которой мы столкнулись вначале, была в том, что дети, оставшиеся без родителей, очень надолго задерживались в больнице, порой, до четырех лет и это было, конечно, ненормально. Ведь для новорожденного ребенка каждый день, проведенный в одиночестве, без заботы и постоянного тактильного и эмоционального контакта с конкретным взрослым, приводит к серьезному отставанию в развитии как психическом, так и физическом. Забота и уход со стороны взрослого необходимы младенцу, чтобы чувствовать себя в безопасности, благополучно развиваться и расти дальше. Но когда ребенок остается один в условиях больничной палаты, где взрослые постоянно меняются, его редко берут на руки, он испытывает тяжелейший стресс и тревогу, которые сказываются на всем дальнейшем развитии ребенка. Поэтому важной задачей было решить вопрос с тем, что если такой ребенок не болен и ему не требуется медицинский уход, то он сразу должен попадать в приемную семью или в специализированное учреждение для детей-сирот, и чтобы пока он был в больнице, с ними были специальные няни, которые занимаются только этими детьми и больше ничем. И если в самом начале нашей работы все наши усилия были направлены на то, чтобы обеспечить ребенка всем необходимым, или, к примеру, делать игровые комнаты в больницах, где размещаются отказники, то сейчас мы стремимся изменить сам подход к этой проблеме. Самое главное, чтобы ребенок жил в семье. Никакие улучшения больничных палат не изменят проблему. – Елена, то есть Вы, в первую очередь, занимаетесь поддержкой приемных семей? – Это как одно из направлений нашей работы. Мы стараемся помочь органам опеки и попечительства, помогаем им распространять информацию о детях, чтобы ее узнало как можно больше родителей, проводим семинары, готовим раздаточные материалы. Но самое главное, оказать помощь и поддержку самим родителям. К сожалению, у нас сейчас очень серьезная проблема – много контроля и очень мало помощи. Почему-то кажется, что решить проблемы в семье можно путем ее контролирования. Органы опеки и попечительства обязаны контролировать приемную семью. А кто обязан ей помогать? И помогать должны, конечно, не те, кто контролирует, ведь доверительных отношений в ситуации контроля наступить не может. Поэтому, с моей точки зрения, поддержка приемных семей должна быть выстроена несколько иначе. Не с точки зрения контроля, а с точки зрения помощи таким семьям. Причем, помощь приемной семье – это, прежде всего, поддержка в решении тех проблем, с которыми семья в адаптации ребенка в его воспитании сталкивается, а не очередные пособия. – Мне кажется, что сейчас становится все больше семей, желающих усыновить ребенка? – Да, конечно, приемных родителей становится больше, поскольку с начала 2006 года в нашей стране активно идет пропаганда семейного устройства, об этом стали чаще говорить и писать в СМИ, в следствие чего все больше детей находят семью. И если где-то в начале 2005-х годов, я помню, многие приемные родители жаловались на то, что все родные, соседи и знакомые воспринимают информацию о том, что они хотят взять ребенка в семью, в штыки, то сейчас к этому многие относятся достаточно позитивно. Особенно изменилась ситуация в крупных городах. И чем более обыденным в обществе становится это явление, тем активнее люди начинают усыновлять детей. – Скажите, Елена, а в нашем законодательстве что-то меняется в лучшую сторону по этому вопросу? – Что-то меняется, но пока не принципиально. Например, будут смягчены некоторые сложности при оформлении семейного устройства. Больше не будут требовать справку СЭС, меньше ограничений по здоровью. Еще недавно приняли пресловутый приказ о выделении 100 000 усыновителям детей-инвалидов и детей старшего возраста. Не уверена, что это хорошо… Самое сложное и не решенное на сегодня – это профилактика социального сиротства. Пока на федеральном уровне ничего не изменилось. И лишение родительских прав не является крайней мерой. Нет задач по восстановлению кровной семье для органов опеки и попечительства. Есть определенные программы в некоторых регионах России, которые довольно эффективны и демонстрирует, что меняя подход, ставя задачу сохранения для ребенка кровной семьи, меняя принцип работы социальных служб, можно добиться многого. – А заграницей эти проблемы эффективнее решаются? – Нет единого зарубежного опыта, каждая страна решает это по-своему. Но существуют принципиальные моменты, которые есть во многих странах. Во-первых, это понимание того, что для ребенка самое важное – это сохранение его кровной семьи. И на решение этой задачи затрачивается реально много усилий. Очень тяжело лишить родителя родительских прав. Это крайняя мера. Именно поэтому так мало детей, подлежащих усыновлению (усыновление – это такая форма, которая предполагает, что у ребенка нет больше юридической связи с его кровной семьей). Если семья не может пока растить ребенка, он передается в приемные или фостерные семьи. При этом у него сохраняются отношения с членами своей семьи, с мамой. Во-вторых, это то, о чем много говорят в последнее время, очень важна устойчивость размещения ребенка в приемную семью. То есть, если ребенок часто переходит из одной семьи в другую, то это негативно сказывается на его психологическом состоянии. Такой опыт есть у ряда стран, и они сейчас приходят к пониманию, что это тоже плохо для ребенка, так как важна устойчивость отношений. К тому же, заграницей не рассматривается размещение ребенка в детское сиротское учреждение в качестве альтернативы размещения его в приемную семью. В нашей же стране, к сожалению, приемная семья и детский дом пока рассматриваются как равнозначные альтернативы. И лишить родительских прав слишком просто. И ровно поэтому усыновление рассматривается как приоритетная форма. Ведь у большинства детей родители лишены родительских прав и их можно усыновить. Хотя конечно, если бы с самого начал смотрели с точки зрения интересов ребенка и работали бы с семьей, было бы намного эффективнее. Ребенок мог бы остаться со своими родными или быть устроен в приемную семью с сохранением родственных связей. Но у нас, к сожалению, пока важнее не интересы конкретного ребенка, а интересы развития абстрактных форм устройства.
