«Нашим людям стыдно просить деньги на свои задумки»: взгляд изнутри на социальное предпринимательство в России

Как устроено социальное предпринимательство в России, почему нашим предпринимателям стыдно просить деньги и чему мы можем поучиться у коллег из Эфиопии? Об этом в интервью «Летидору» рассказала исполнительный директор фонда социальных инициатив в сфере детства «Навстречу переменам» Евгения Телицына. Фонд «Навстречу переменам» вот уже 6 лет поддерживает общественно значимые инициативы, направленные на улучшение жизни детей и подростков. Если человек видит, что в его регионе детям с ограниченными возможностями здоровья нужна спортивная школа, но у него нет денег на строительство, он приходит в фонд. Или предприниматель знает, что детям в местной больнице нужна психологическая помощь и хорошо бы организовать для их скорейшего восстановления больничную клоунаду, но опять же, на нее нет денег — предприниматель обращается в фонд. Каждый год команда «Навстречу переменам» проводит конкурс среди социальных предпринимателей, которые занимаются вопросами детства. Самые удачные проекты получают от партнеров фонда грант в размере 1 млн 200 тысяч рублей, а также помощь юристов, пиарщиков, бизнес-консультантов или других специалистов. Накануне заключительного этапа конкурса редактор «Летидора» Ольга Гаврилова встретилась с исполнительным директором фонда Евгенией Телицыной и поговорила с ней о самых ярких конкурсантах, профессиональном выгорании, а также о том, почему русские люди созданы для социального предпринимательства.Евгения, судя по финалу прошлого года, к вам активно идут предприниматели с проектами по детской инклюзии. Чем обусловлен интерес к этим темам и какие заявки лидируют в этом году? В этом сезоне на конкурс пришло более 400 заявок из разных регионов России. Я бы сказала, что половина из них вновь посвящена инклюзии, а также помощи детям с особенностями развития и поддержке родителей таких детей. Несколько лет мы наблюдали большой запрос на помощь сиротам, но тема постепенно себя изживает: в этой сфере у нас ударными темпами работает государство.Это тоже своеобразная инклюзия, только не по здоровью. Также есть заявки по спортивному развитию детей. Например, в этом году в полуфинал прошел проект Владимира Долгого-Рапопорта по популяризации футбола для девочек. Вы получили более 400 заявок. Что происходит дальше? Дальше проекты проходят экспертный отбор, а после него наша команда лично встречается с каждым заявителем, устраивает в регионах бесплатные обучающие семинары, где помогает участникам более четко сформулировать цели, найти социальные ориентиры, написать бизнес-план проекта. Если авторы проектов не выиграют в конкурсе, у них в любом случае после этих встреч останутся знания, которые они смогут использовать, если все-таки решатся открыть дело.Скажите, а вы как-то следите за проектами после того, как они получили от вас финансовую и другую помощь? Мы обязательно отслеживаем наших выпускников. Те, кто получил грант, раз в квартал отчитываются по социальной и финансовой части. Все отчеты можно посмотреть на нашем сайте. После окончания сопровождения раз в год мы присылаем ребятам анкеты, где спрашиваем, удалось ли сформировать устойчивую финансовую модель, улучшилось ли функционирование и др. Мы следим за каждым проектом и очень переживаем за их судьбу. Кроме того, у нас есть система отслеживания социального эффекта. Мы все любим «причинять добро», но важно понять, действительно ли твоя помощь была нужна. Поэтому в начале каждого года мы делаем план социального воздействия, а потом наши подопечные каждые три месяца заполняют отчет, где указывают не только количество детей, получивших помощь, но и какие изменения произошли в связи с этим в их жизни.И как результаты? Расскажите про ваших лучших выпускников. Среди наших первых выпускников есть три очень успешных проекта. Первый — книжный автобус «Бампер» Анны Тихомировой. Его цель — развивать и поддерживать интерес детей к чтению. Это такой передвижной магазин - книжный клуб. Он колесит по России, заезжает в детские сады, школы, детские дома, устраивает встречи с писателями, мастер-классы. Анна находилась в нашем Инкубаторе три года. Мы до сих пор дружим и следим за изменениями проекта. Второй — «Работа-i» Михаила Кривоноса, президента фонда «Рауль» из Санкт-Петербурга. Он занимается трудоустройством выпускников коррекционных детских интернатов. Обычно после выпуска такие ребята отправляются в интернаты для взрослых, где они, условно, чистят на кухне картошку, и так двадцать лет. К 40 годам они «сгорают».Среди партнеров проекта – Nissan, «Балтика», Ikea и другие компании. Третий проект — больничная клоунада в Томске Натальи Шиминой, которая оказывает психологическую поддержку детям. Наталья подала заявку на конкурс в 2012 году и получила поддержку на три года. В результате она провела обучение больничных клоунов, открыла организацию «Партнеры по радости» и доказала, что клоуны в больницах влияют на скорость выздоровления детей, и добилась признания в региональных больницах.Давайте вернемся к проектам этого года. В полуфинал прошла Татьяна Никонова — известный журналист и секс-блогер. Татьяна сейчас пишет книгу о половой грамотности для подростков. Проект важный и нужный, но в то же время резонансный. Вы уже работали с чем-то подобным раньше? Один раз до полуфинала дошла девушка с еще более провокационным проектом — про работу с предохранением от детского насилия, в том числе сексуального. Она придумала, как в игровой форме даже маленьким детям объяснить, что есть безопасные взрослые, а есть небезопасные. Что прикасаться к тебе может только доктор и мама и только с твоего разрешения, и все в этом духе. К сожалению, сейчас мы не следим за проектом, но было бы интересно узнать, получил ли он продолжение.Наверное, многие слышали про Наталью Ремиш, которая придумала книжку и мультик об особенном мальчике Диме. Так вот у Натальи есть идея сделать проект про половое воспитание. Еще есть девочки — биолог Дарья Рахманинова и психолог Катерина Чурилина, которые сделали специальный курс для школ по основам половой грамотности и безопасности, называется «Неудобный разговор».Расскажите, какая самая распространенная проблема, с которой к вам приходят предприниматели? Во-первых, к нам приходят за самоидентификацией. Социальное предпринимательство только приживается в России, и люди не всегда понимают, как работает эта система. Самое сложное для конкурсантов — научиться брать деньги на реализацию своих благородных задач. С одной стороны, все понимают, что на голом энтузиазме далеко не уедешь, что без предпринимательской составляющей проект не сможет существовать, а значит, не сможет выполнять свою миссию — долго и регулярно помогать детям.Поэтому в первую очередь мы объясняем, что социальное предпринимательство – это не бизнес и не благотворительность, а отдельная категория, где важно правильно комбинировать эти две составляющие. Например, в том же книжном автобусе «Бампер» продают книги. Отсюда у ребят появляется бюджет, чтобы съездить в детский дом и провести там творческий мастер-класс. Есть еще какие-то проблемы, кроме того, что предпринимателям стыдно брать деньги на реализацию своих планов? Да, есть привычка хвататься за все и сразу. Мы помогаем расставлять приоритеты, учим делегировать полномочия. Потому что иногда один человек взваливает на себя столько, что не может выдержать нагрузки. Он и пиарщик, и финансовый директор, и продавец. И вот его уже скоро порвет от многозадачности на части, а он все еще не может доверить хотя бы одну из задач кому-то другому. Мы внедряем в такие проекты идею «здоровой» организации, проводим несколько HR-сессий, чтобы продумать, как укомплектовать команду максимально эффективно. На каком уровне находится социальное предпринимательство в России, если оценивать его развитие по десятибалльной шкале? Если брать всю Россию — на двоечку. По Москве, Санкт-Петербургу – на троечку.У нашего фонда – шведские корни, и изначально он возник как международная организация Reach for Change в 2010 году в Швеции по инициативе группы Kinnevik. Потом из-за наших законов наши пути разошлись, но мы до сих пор используем их наработки, благодарны за опыт, которым компания поделилась с нами. А где вы черпаете опыт? Учитесь ли где-то, раз в России социальное предпринимательство только в зачаточном состоянии? Мы работаем с профессионалами в этой сфере и сами постоянно прокачиваем свои знания. В Высшей школе менеджмента в Санкт-Петербурге я прошла магистратуру по социальному проектированию. Этим летом ездила на проектную работу в Эфиопию, где со мной делились опытом коллеги со всего мира.Расскажите, чем социальные предприниматели в Эфиопии отличаются от наших? Какие проекты в приоритете у них? Первое отличие наших предпринимателей от их в том, что у нас проектами занимаются в основном женщины, а там в этой сфере много молодых мужчин, которые делают это не ради карьеры, а просто потому что «горят» своими проектами.И никогда не моют их в школах после того, как сходили в туалет. Из-за этого они подхватывают десятки различных инфекций и пропускают до 52 учебных дней в году. У некоторых заболевания заканчиваются летальным исходом. Что придумал один молодой предприниматель? Прививать культуру гигиены школьникам. Он проводит тренинги, назначает старшего по гигиене и просит его следить, чтобы все ребята мыли после туалета руки. Но тут он столкнулся с другой проблемой — в местных школах довольно сложно раздобыть деньги на мыло. Тогда он придумал собирать обмылки с больших гостиниц (их порядка 30) в Аддис-Абебе, где принято менять мыло после каждого постояльца. Дальше он нанял женщин, которым трудно устроиться на работу, и научил их переваривать это мыло. Они делают для школ мыло и продают его за очень маленькие деньги или раздают бесплатно. Меня по-настоящему удивил энтузиазм того мужчины. Ради этого проекта он бросил все свои дела, а мы немного помогали ему, чтобы у него оставалось время для себя и для своей жизни. Еще в Эфиопии есть несколько проектов по обучению девочек it-технологиям, компьютерной грамотности.Одна из инициатив, с которой я успела познакомиться, — висячие сады. Социальный предприниматель придумал проект, чтобы поддержать людей едой. Он дарит людям, живущим в трущобах,ящики, которые они могут повесить на стены дома и с помощью специального удобрения и семян получить отличный урожай кабачков и других овощей. Этот человек ведет работу с голодом и бедностью, но у него есть проблемы на государственном уровне — он уже три года не может получить на свое дело лицензию. Чиновники не знают, как классифицировать его деятельность, потому что такой проект — первый в своем роде. Что мы можем позаимствовать из опыта эфиопов? Я увидела удивительную преданность тому, что они делают. У нас она тоже есть, но мы очень дерганные, постоянно разрываемся на сто дел. А там люди бьют в одну точку. Это история не только про проекты в целом, но про детали. Тот же предприниматель, который не может добиться лицензии… Многие наши коллеги, оказавшись в аналогичной ситуации, опустили бы руки, а он не сдается. Он каждую неделю ходит в министерства, пишет письма. Нам стоит поучиться этой неотступности. Кроме того, у тех ребят совсем нет неловкости, чтобы просить денег. Чего не хватает российскому предпринимателю? У нас есть очень важное — искорка, желание помогать людям. Но сильно хромает планирование. Еще катастрофически не хватает времени, потому что мы живем быстрее, чем можем себе позволить.У нас есть все составляющие, чтобы стать успешными: ясный ум, широкая душа, действительно полезные идеи. У нас есть люди, которые готовы вкладываться в такие проекты. И понимают, что это важно, и они видят результат от своих вложений. Нам осталось добрать немного опыта. Еще чуть-чуть – и социальное предпринимательство в России расцветет. Фото: предоставлено фондом «Навстречу переменам»