Лаборатория хулиганских художеств: как это было

Они пробовали разные сочетания цветов, они упоённо красили, мазали, брызгали, пугали друг друга черным и красным, снова грунтовали белым и принимались за новые слои... Юлия Тупикина рассказывает о своем опыте организации творческой мастерской для детей в "Шардаме". "Лаборатория хулиганских художеств" - так назывались занятия, которые я вела в клубе "Шардам". И чувствовала себя Остапом Бендером, который устроился на пароход художником, а потом долго мучился, рисуя сеятеля, помните? Я тоже не была художником, а занятия были типа художественные. Тем не менее, совесть моя спокойна, потому что я не учила детей рисовать. Вот как это было. Всё началось с того, что я узнала, про такое вот место – "Шардам" – творческие мастерские. "Шардам" – это слово из Хармса, а Хармса я обожаю, кроме того, у меня два класса художественной школы, а также бритая голова и красные штаны с мотнёй – надо идти, подумала я. Я пришла, и меня неожиданно взяли, так я стала училкой по рисованию. С самого начала у меня было горячее желание бороться со всяким быдлячеством, которым мучают детей до сих пор в детских садах и общеобразовательных школах. Это быдлячество недавно хорошо озвучила замдиректора химкинского детского приюта, куда мы с подругой пришли с подарками. Мы принесли хорошие книжки, но педагог отвергла Вольфа Эльбруха, она сказала, что, цитирую, «дети смотрят на мир чистыми глазами», а Вольф Эльбрух, прославленный немецкий иллюстратор, обладатель наград им. Гутенберга и Г. Х. Андерсена, - нет. Ну не подходит Вольф Эльбрух детям из химкинского приюта, не подходит, славная Татьяна Ивановна, педагог и патриот, защитит детей от этого странного, чужого, не по вкусу. Детей, конечно, никто не спрашивал. И вот эта манера власть придержащих, руководствуясь своим неразвитым вкусом, решать за детей, что им можно смотреть, а что нет – вот это то, что всегда было в моём далёком раннеперестроечном детстве, и не только в детстве, кстати. И что, конечно, надо уже сбрасывать с парохода современности. Все эти «солнце – желтое, вода – синяя, снег – белый». Нет! Солнце бывает цвета масленичного блина, морковного сока, цветов герани и даже цвета гвоздя, и вода бывает этих же цветов, и еще тысячи других. А снег? Вот выйдите на улицу и понаблюдайте снег. Возле красного забора он будет розовым, возле горящего зеленым светофора – зеленым, и все мы, конечно, помним желтый и грязный снег, а ведь бывает еще удивительный лунный, утрене-сиреневый, да мало ли какой бывает. Просто наблюдайте и честно запоминайте. Что мы и делали на занятиях в моей Лаборатории хулиганских художеств. И еще тысячу других вещей, которые немножко раздвигали границы, давали запасные выходы из навязанного детям коридора восприятия. Вот вы когда-нибудь забирали поделки из детского сада? Я забирала. В группе, в которую ходила моя дочь, было десять детей и всегда десять одинаковых рисунков встречали нас вечером в раздевалке. Десять абсолютно одинаковых детских рисунков. Эх! Начали мы с Шагала. Ну кто, если не Шагал? Ну кто, если не его синие коровы, летающие влюблённые, гигантские курицы и дома с зелеными глазами? Дети удивлялись, постепенно смелели. Дальше они получали не маленькую баночку акварели и тоненькую кисточку, а строительный валик и набор гуаши. А также огромную стеклянную стену, которую можно было закрасить всю, а потом еще на десерт покрасить себя и немножко меня – я разрешала. Всё это приводило детей в дикий восторг! Они пробовали разные сочетания цветов, они упоённо красили, мазали, брызгали, пугали друг друга черным и красным, снова грунтовали белым и принимались за новые слои. Любители бумаги получали огромные листы ватмана. Если были воздушные шары – дети рисовали и на них. После таких вакханалий художников приходилось долго отмывать, но слава богу, гуашь хорошо отстирывается. Часто вакханалии были у нас в конце занятия, а в начале мы сидели за столами и сосредоточенно что-то рисовали, клеили, мазали. Например, придумывали сказку-коллаж. Я заранее дома перерабатывала тонну макулатуры в отдельные фотографии людей, еды, машин, домов, рыб, птиц – всё, что было в женских глянцевых журналах, рекламных листовках, а также «Большом городе» и «Русском репортёре». Затем я просила детей выбрать из этой кучи главного героя своей сказки. Приклеить его на большой лист ватмана, придумать имя, характер, привычки, нарисовать или приклеить дом. Потом нужно было выбрать или нарисовать его врага – антигероя. И тоже про него придумать что-нибудь. Затем дети изображали взаимодействие героя и антигероя – мальчики чаще всего рисовали мочилово, лужи крови, зубы, летящие камни, дополнительные автомобили и т.д. Девочки, как правило, были сдержаннее в своих художественных проявлениях, они создавали гармоничную среду вокруг своего антигероя. Дальше надо было придумать, как герой побеждает антигероя: убивает, или договаривается, или подкупает конфетами, или запирает в клетку, кстати, часто дети выбирали вариант подружиться. В итоге мы получали сказку, развернутую на большом листе, по которому ребенок мог пересказать весь сюжет и заново всё пережить. Коллаж всегда нравился и взрослым, и детям. В отличие от такой же сказки, но полностью нарисованной: я помню, как один мальчик рисовал сказку про футбол, и у него там было поле, игроки, мяч – всё хорошо и ярко нарисовано, смелые движения, динамика, а потом наступила ночь – и автор всё закрасил черной краской, мама была разочарована. Кстати, о том, как наши занятия воспринимали взрослые (родители, мамы, бабушки). Все взрослые делились на две категории: первые были в восторге, вторые чувствовали себя дураками. Первые понимали, что тут важен творческий процесс, вторым же важен был красивые результат в виде милой картинке в конце занятия. А у нас не всегда получались милые картинки, наши эксперименты часто были ужасными, грязными, устрашающими и отвратительными. Один из наших уроков был в виде конкурса на самое страшное и мерзкое чудовище – вот там дети развернулись! Вторая категория взрослых часто пыталась нарисовать всё за ребёнка – чтобы, опять же, был гарантированный результат. Ну ужас, что тут скажешь. Бедное поколение людей, взрощенных под пристальным взглядом Большого брата, патологические отличники с неврозами. Ну так вот. Еще одним популярным у детей занятием было соединение несоединимого, такие уроки а-ля Джанни Родари. Например, я вырезала из простой бумаги одинаковых белых слонов, много-много. Раздавала их детям и просила сделать слонотелевизор. Дети могли дорисовать, наклеить какие-то детали из пластилина, цветной бумаги. Дальше они делали слонопчёл, слоноцветы, слоноутюги, слонорыб, слоноклоунов, слоноторты, слонозонтики и прочее. Вы не представляете, какие причудливые инженерные решения изобретали дети! Какой потрясающий дизайн! Я думаю, наша планета недостаточно использует детей в качестве дизайнеров и инженеров – их вклад мог быть гораздо больше. Я бы с удовольствием жила среди таких вещей – в них много свободы и любви к жизни. Часто наши уроки проходили в виде экспериментов. Мы выдували трубочками лужи из разведенных водой пищевых красителей (так красивее и однороднее цвет), рисовали без кисточек – только манипуляциями с бумагой, руками и ногами, зубочистками, губками, брызгами, мы поднимались высоко на стулья, и оттуда выливали вниз цветную воду из стаканов – мы были настоящими экспрессионистами. Мы могли долго рассматривать и дорисовывать миры в бесформенных пятнах. Мы придумывали свои личные цветовые сочетания весны, осени, грусти, радости. Мы создавали узоры для тканей, из которых хотели бы носить одежду. Некоторые из нас иллюстрировали сказки, другие в это время раскрашивали свои языки и показывали волка, но все были счастливы. Не думаю, что кто-то научился рисовать, но уверена, что все хоть немного узнали про тот источник, откуда бьёт творческий фонтан.