Первая болезнь дочери

Когда еще все члены нашей семьи находились в роддоме, врач говорил о том, что физиология младенцев допускает в первые дни пожелтение кожи. Я мало всего запомнил из того, что он рассказывал об этом физиологическом моменте. У меня не хватало памяти и сознания. Все было занято мыслями об отдыхе и сне. Но было одно слово – билирубин. Тогда я удивился странному названию. Прошло пять дней, а розовым ребенок не становился. Все больше новорожденная начинала смахивать на китайскую девочку.

Пришла педиатр и сразу была мной атакована вопросами. Диалог завершился тем, что нужно было нести ребенка в больницу на анализ крови, который покажет количество билирубина в крови. Есть еще одно какое-то приспособление в больнице, которое измеряет его в крови без анализа, но зло не дремлет, и за день до нашего прибытия этот препарат сломался. А ремонт, как нас заверили, дорогой, ждать бесполезно.

Двести пятьдесят шесть – магическая цифра билирубина, преодолев которую ребенок попадает в зону риска. У нас анализ показал триста двадцать пять. Предложили ложиться в больницу. Опять зло не дремлет. Детская инфекционная больница закрылась на ремонт, остался вариант – больница для недоношенных и брошенных младенцев. Выбирать не приходилось. Хотя мое отцовское желание: никогда и ни при каких обстоятельствах не попадать в эту больницу. Сложно видеть крошечных недоношенных деток, часть из которых не имеют родителей и брошены на опеку медсестер. Я не могу представить, как медсестры могут работать в таких местах.

Был один случай, когда пришло время кормления (у них даже не стоит вопрос, кормление по графику или по требованию), медсестра разнесла бутылочки со смесью и всунула им в ротики. У кого-то изо рта выпала соска, и теперь он плакал из-за того, что не мог есть, у кого-то смесь носом пошла – и вот здесь обидно, что нет рядом мамы или папы, которые помогли бы.

Видя все это, еще больше порадовался тому, что имею, и возненавидел то, что сделали их отцы и матери этих малюток. Мужчины и женщины, когда бывают в детских интернатах с какой-то благотворительной миссией, плачут от увиденного. Эта же больница не идет ни в какое сравнение с детскими домами. Каждую семиклассницу и семиклассника и так вплоть до выпускного два раза в год водил бы в такое заведение, чтобы помогали и видели, что происходит от необдуманных решений. Мальчиков водить, наверное, нужно чаще.

Беседую с заведующим врачом о показателях билирубина в крови. Доктор говорит о том, что если билирубин начнет повышаться, то нужно будет ставить капельницу. А знаете, куда ставится капельница? Нет, не в вену на руке, ибо ручка совсем еще крошечная. Ставится в вену на голове. Картина страшная.

Врач порекомендовала вначале использовать лекарство «Укрлив». Еще малышке нужно было находиться под лампой, которая есть в стационаре. Класть ребенка и жену в стационар желания у меня не было. Написали отказ. На следующий день врач позвонила и сказала, что есть другой вариант: договориться с мамочками об очереди на эту лампу и приезжать в определенное время.

Каждый день на 4 часа младенец помещался под «палящее солнце» – лампу. Это было настоящим мучением и для ребенка, и для жены. Нужно было кроху заставить лежать хотя бы час, потом был перерыв на перекус и снова лежать. Дочке не лежалось, а тут очередь, мамочки бегают, спрашивают, когда освободится лампа, в итоге 4-5 из часов, проведенных в палате с лампой, удалось полежать всего лишь час. Приходилось ловить солнечные лучи уже дома, на балконе. Такие усилия вскоре дали свои плоды – кожа порозовела. Я был абсолютно счастлив!

Как выбрать имя?

Девочка, дочка, а об имени ни слова. Ну что ж, пришло время раскрыть тайну. Дочь назвали Евой. Это же первая женщина на земле, у нас в семье та же ситуация – первой родилась девочка. Когда у кого-то рождались дети, так легко было судить о том, правильно ли родители дали имя или нет. «Да я лучше бы назвал ее Катей, чем Оля, или лучше уж Коля, чем Вася», – обычно так происходит разговор между мужем и женой, когда они обсуждают чьих-то детей. Это другим давать имена так просто. Но вот когда узнаешь о том, что скоро будет собственный ребенок, дело приобретает оборот совсем иной.

За девять месяцев нужно подобрать два имени: мужское и женское. Ну ладно, подобрать можно, а вот так, чтобы еще и оба этих имени нравились мужу и жене, тут уж дело сложное. У меня, к примеру, каждое имя ассоциируется с живым человеком. Но так как у каждого есть что-то плохое, то и к имени прилепляется плохая черта. Значит, приходится выбирать из всех зол меньшее, да так, чтобы совпало с ассоциациями жены. Хорошо, что хоть для этого отводится девять месяцев.

Перебрав все доступные и распространенные имена, жена решает использовать тяжелую артиллерию – поиск в сети. Вычитывает имена и их значение. Значения хороши, а вот с именами не очень. В школе ребенка будут называть по имени, не особо задумываясь над значением, так что надо постараться. Я хотел девочку, и для нее подобрал даже имя – Ева. При аргументировании своего выбора переде женой использовал значение – жизнь. Но перед окончательным решением выслушал сотню женских имен. Когда будет вторая дочь, даже и не знаю, как ее назовем. В качестве выбора предложил жене выбрать мужское имя, на случай, если будет мальчик. Она выбрала, но через несколько месяцев знакомые назвали своего мальчика этим именем, так что поиск начнется с новой силой.

Поначалу было необычно свою дочь называть Евой. Даже усомнился, точно ли подобрано имя. Но когда пошел получать свидетельство о рождении дочери и увидел там надпись «Ева», то понял, что это навсегда. Хотя это имя немного заставляет задумываться, так как забываю, как написать по-украински букву «Е».