Зачем усыновляют подростков: мотивы приемных родителей

О реальном положении дел рассказывает Диана Машкова, писатель, журналист, руководитель программы «Просвещение» фонда «Арифметика добра», мама 4 детей, трое из которых приемные.

Растиражированный образ сироты — это малыш. В обнимку с плюшевым мишкой он стоит у окна и тоскливо смотрит на дождь. И тогда всем все понятно: несчастный ребенок ждет маму.

Но реальность за последние годы стала другой. Младенцев и дошколят, особенно здоровых, усыновляют быстро. Желающих принять ребенка, воспитать сына или дочь, стало много: к счастью, наше общество постепенно выздоравливает от неприятия и уже чуть больше знает о развитии и потребностях ребенка. Но большинство вчерашних малышей-сирот 2002, 2003, 2004 и так далее годов рождения выросли в детских домах. В том числе по этой причине подростков там сегодня 80%.

И все же находятся люди, которые решаются принимать в свои семьи старших сирот. С каждым годом их, к счастью, становится больше. В 2018 году только наш фонд «Арифметика добра» помог обрести семьи 74 детям и добрая половина из них — подростки. Причем шестеро из них стали сыновьями и дочерями в 17 лет! Удивительно? Еще как. А значит, рождает слухи.

Легенды и мифы

По слухам, «все, кто забирает из детских домов великовозрастных сирот, — сумасшедшие или герои». Откровенно говоря, ни та, ни другая версия нам, родителям приемных подростков, не нравится.

Но мы не герои, хотя бы потому что не бросались на амбразуру, а тысячу раз взвесили свои возможности и ресурсы; годами готовились к принятию, учились, читали книги по психологии. И мы не сумасшедшие примерно на том же основании.

Есть еще одно крайне распространенное мнение: «подростков берут, чтобы на них заработать». Действительно, на содержание ребенка-сироты под опекой государство ежемесячно выделяет пособие. Но на жизнь ребенка в детском доме оно каждый месяц тратит в 3-5 раз больше средств.

Семья все-таки большую часть денежных вопросов, в отличие от детдома, который находится на полном иждивении государства, берет на себя.

Например, Гоша стал нашим сыном, когда ему было 16,5 лет. Первые полгода мы тратили сумму, в два раза превышающую пособие, только на репетиторов: из-за жизни в детском доме у ребенка была серьезная педагогическая запущенность. Следующий год мы платили за его обучение в колледже. Потом, с 18 лет, пособия прекратились, а Гоша, к счастью, остался. Сейчас ему почти двадцать лет, он продолжает жить с нами, учится на очном отделении, а мы оплачиваем образование и все необходимое, как и положено родителям студента. На карманные расходы и развлечения сын зарабатывает сам.

Третья версия — «подростков забирают те, кому нужна бесплатная рабочая сила». Надеюсь, все, кто знаком с подростками не понаслышке, а лично, уже улыбнулись.

А уж подросток из учреждения не просто ничего делать не хочет, он еще и мало что умеет, так как многие годы жил на всем готовом: в учреждении его обслуживали уборщицы, прачки и повара. Поэтому рассчитывать на помощь было бы слишком наивно.

Но при правильном подходе за 3-4 года в семье подростка удается многому научить. Прежде всего, это нужно ему самому — для будущей взрослой жизни.

Все эти «версии» появляются лишь по одной причине — из-за невозможности человеку, не погруженному в тему сиротства, объяснить самому себе, «зачем забирать в семью подростка». Слишком сложно бывает примерить роль родителя почти взрослого, причем чужого, ребенка на себя.

Нашей природе свойственен и понятен мотив «хочу ребенка». Он — полноправный двигатель рождения и усыновления.

Неочевидная реальность

Итак, самый главный мотив «хочу ребенка», который отвечает за пополнение в семье, в случае с подростками не работает. Не будет у мамы и папы мягкого теплого комочка, который можно прижать к себе, зацеловать, затискать, от которого можно получить безусловную любовь и принятие — награду любящим родителям за их труд.

Но это тема отдельного разговора.

Так что же движет теми, кто принимает в свои семьи подростков, если не естественное желание иметь детей?

Мотив №1. Знание о жизни в детских домах

Многие приемные родители подростков начинали когда-то с волонтерства. Мы с мужем не исключение.

Столкновение с реальной жизнью детей-сирот отрезвляет: приходит понимание, что подарками и мастер-классами огромному горю потери семьи не помочь.

Базовая потребность каждого ребенка, подростки не исключение, состоит в том, чтобы у них был близкий человек. Был свой собственной значимый взрослый, который способен заботиться, любить и защищать.

Но в детском доме найти любовь, заботу и защиту практически невозможно: у воспитателя есть обязательства по отношению ко всем детям сразу. Ему не позволят выделить одного ребенка и заниматься только им. Да и работа там сменная — днем одни сотрудники, ночью другие, в выходные третьи. Невозможно ни с кем установить постоянные близкие отношения.

Есть еще масса причин, по которым детям лучше жить в семьях, чем в «системе». О них можно узнать из нашей с сыном книги «Меня зовут Гоша» — это реальная и очень откровенная история сироты, который прожил в детском доме 16 лет.

В итоге по достижении 18 лет ребенок выходит в мир один. Начинает самостоятельную жизнь без опоры, без родственных связей. Статистика очень печальна.

В 2012 году Генпрокуратура приводила такие цифры:

Понимание того, что так не должно быть, помогает многим людям принять решение об усыновлении — помочь хотя бы одному ребенку изменить свою судьбу.

Мотив №2. Желание помочь

Из знаний о том, что детские дома не подходят для гармоничного развития личности, несмотря на гигантские денежные средства, которые в них вливаются, вытекает желание людей помогать сиротам. Принимать их в свою семью.

Но не «ломать» и не «исправлять», как почему-то часто говорят в контексте воспитания подростков-сирот, а создавать благоприятную среду и атмосферу, в которой ребенок постепенно, в течение нескольких лет, изменит свои установки и взгляды на мир.

Гоша, который всего за 3 года жизни в семье перестал воровать, пить, начал интересоваться учебой и нашел себя в профессии. И Даша, чье отношение к жизни тоже кардинальным образом изменилось за время жизни в семье: из отрицания себя и своего будущего оно превратилось в четкие цели — получить высшее образование, стать журналистом, пишущим на социальные темы, создать собственную семью.

Что мы с мужем делали ради всех этих перемен? Ничего особенного. Заботились, помогали, защищали и — не сразу, не с первого дня — но любили.

Часто я слышу очень забавный контраргумент в ответ на мотив «хочу помогать»:

Ответ у меня только один: «И на здоровье, пусть!» Для меня огромное счастье в том, что ребенок способен принять «дары» своего взрослого. Направить новые чувства, знания, умения на благо будущему. Простой принцип «делай добро и бросай его в воду» с подростками работает «на ура».

Но родителям самим нужно быть мудрее и давать только то, что имеет смысл принимать, — не деньги и незаслуженные развлечения, а добрые отношения, развитие, новый круг общения, любовь.

Мотив №3. Быстрый результат

Усыновляя младенца или дошкольника, мама в семье теряет на несколько лет свою профессиональную и даже физическую свободу.

Отдавать малыша сразу после детского дома в ясли или детский сад — плохая идея. Для формирования привязанности нужно время, нужен постоянный теплый контакт с родителями. Я уже не говорю о пеленках, бутылочках, бессонных ночах и прочих прелестях первых лет материнства. Женщине придется оставить карьеру, любимое дело и посвятить себя ребенку.

В силу того, что дети 12+ вполне способны самостоятельно открыть холодильник, без помощи взрослого посетить туалет и в большинстве случаев — если нет серьезных нарушений поведения или здоровья — будут сами ходить в школу, родители могут продолжать работать. Да, придется уделять много времени и нервов, особенно в период адаптации, новым членам семьи. Но зато заточения дома 24 часа в сутки можно избежать.

Ну и совсем уж простая арифметика: для того, чтобы вырастить младенца, требуется около 20 лет. А чтобы помочь подростку встать на ноги, времени нужно гораздо меньше — примерно 5-7 лет.

Конечно же, стоит принимать во внимание и собственный возраст. Например, если усыновить младенца в 50 лет, то в 65 может быть сложно выдержать бурный подростковый период.

Мотивов, конечно, гораздо больше, чем удалось перечислить в одной статье. Это и обретение цели в жизни, которая вырастает из потребности делать что-то не только для себя, но и для других. Это и уникальный жизненный опыт, которого никакими иными способами не получить. Это и появление нового круга общения — например, в сообществе приемных родителей, в клубах усыновителей. Это и удивительно интересное общение с самим подростком.

Со старшими детьми можно говорить непрерывно: делиться историями, обсуждать фильмы, высказывать и выслушивать мнения. В общении родителей и подростков уже нет закрытых тем, поэтому совместные интересы ничем не ограничены (кроме того же здравого смысла и выбираемой лексики, конечно).

Все дети — неважно, родили вы их или усыновили в младенчестве, рано или поздно станут подростками. Поэтому нет смысла так уж сильно бояться пубертата.

В обществе бытует довольно печальное мнение о том, что «приемный подросток никогда не станет своим». На уровне физиологии и младенческой привязанности, наверное, так и есть. Но любовь, доверительные отношения, духовное родство и даже сотворчество — как в нашем с Гошей случае — еще как возможны!

Если очень и очень повезет, приемные подростки могут в будущем стать продолжателями ваших идей. А могут — как все остальные дети, даже воспитанные с рождения в семье — не стать.

Но, в конечном счете, помочь человеку вырасти самостоятельным, сопроводить его во взрослую жизнь, на мой взгляд, очень серьезный мотив. И ответ на вопрос «зачем принимать подростков в семью?».