Дефицит природы

Как проводят летние каникулы наши дети? В лесах, парках, в горах среди природы – или в душных и закрытых пространствах городских квартир, за приставками, планшетами и телевизорами? Я однозначно голосую за первую опцию.

Какая трава? Я вырос в городе, где асфальт

Британское исследование, проведенное Национальным Трастом Здоровья, публикует страшные для меня цифры: контакто-часы наедине с природой у детей стремительно сокращаются. Дети все больше проводят время в четырех стенах и в салонах автомобилей (читай, в пробках). Даже гулять с колясками стали реже. «Голый» повар Джимми Оливер проверил десятки американских школ. Оказалось, что первоклассники с трудом отличают картофель от мандаринов, и не знают названий овощей и фруктов, да и вообще имеют смутное представление, откуда берется еда. А я вот еду прекрасно помню: сами ходили за хлебом, собирали чернику, землянику, рвали абрикосы – яблоки с деревьев, выкапывали картошку и жарили ее на костре, находили в лесу орехи и с завязанными глазами могли отличить белый гриб от масленка.

Для растущего поколения природа – это чаще абстракция, чем реальность. Мой пятнадцатилетний племянник не выносит дачу, потому что там комары и нет Интернета. В детстве он, конечно, бывал на природе, не раз ездил на море, но с годами урбанизировался. И любой вылазке за город предпочтет сидение в социальных сетях. Для него команда «марш в свою комнату», как и для многих его ровесников, не несет никакой угрозы. А ведь для нас это было страшным наказанием. Оно и понятно: их комнаты не могут быть скучными по определению – там телевизор и куча других мигающих приборов, там Интернет.

Так медленно, но верно происходит дисконнект – разрыв соединения, это понятное слово для «миллениумов», поколения Y. Так вот, дисконнект с природой отрицательно сказывается на здоровье, как физическом, так и психическом. Исследования по изучению последствий роста в отрыве от природы только проводятся, но результаты уже можно предсказать: ничего хорошего в этом тренде нет.

Ричард Лув (Richard Louv), автор книги «Последний ребенок в лесу» придумал емкое название охватывающей западный (да теперь уже и стремительно урбанизирующийся восточный) мир: «nature deficit disorder» , синдром хронического дефицита природы или хроническая недостаточность свежего воздуха.

Конечно, это никакой не медицинский диагноз, зато точно описывает то, что мы наблюдаем повсеместно: природа перестает быть «матерью», «учителем», «игровой площадкой».