Под видом детских: книжки двойного назначения

В пятидесятые годы XX века благовоспитанные американские домохозяйки, стесняясь покупать "неприличные" рок-н-ролльные пластинки, уверяли в магазинах, что покупают "эти дурацкие песенки" для своих черных домработниц. Детские книжки порой издаются и покупаются по этому же принципу: себе - неловко, а для ребенка - другое дело. Только в отличие от чопорных американских дам поколения наших бабушек современным родителям стесняться нечего. Что плохого, если книжка "двойного назначения"? Только двойная польза!

Сара Шахинканат, "Кто боится красной шапочки?"

Андрей Усачев, "Правдивая история колобка"

Издательство "Росмэн" снабдило две книжки наклейкой "сказка-пересказка", что подразумевает пересказ навязших в зубах историй на новый лад. "Новый лад" - чтобы в конце никто не погибал. Но в эту гуманную идею оба представленных автора вложили ощутимую долю сарказма. Индийская авторша Сара Шахинканат , похоже, просто издевается над клише политкорректности и мультикультурализма, рассказывая историю о волчонке, которого мама-волчица учит обходить за три версты хорошеньких девочек в 

красных шапочках и домики их бабушек, а прежде чем прилечь под деревом отдохнуть, оставить для охотников объявление, что волки давно стали вегетарианцами, и животик у него круглый от овощного рагу.  

Замечательный же русский писатель Андрей Усачев не просто излагает забавными раёшными стихами (это как у Пушкина в "Сказке о Попе и работнике его Балде") "бескровную" версию истории про Колобка, но напоминает ее древнюю языческую суть: в конце Колобок не просто благополучно избегает зубов Лисы (которая лишь обожгла себе язык), но взлетает на небо и становится Луной.

Айяно Имаи. "Кот в сапогах" 

"Кот в сапогах" - самая известная и одновременно самая загадочная сказка Шарля Перро. Каждая ее страница при непредвзятом прочтении вызывает недоумение, даже если вынести за скобки говорящего кота. Как такое возможно, чтобы король поверил, будто рядом с его собственным дворцом живет некий аристократ – маркиз Карабас, о котором он ничего не слышал? Почему крестьяне послушались ничем не подтвержденных угроз неизвестного им чужого слуги? И самое главное - как оправдать осуществленный Котом грубый рейдерский захват замка Людоеда, который хоть и носит столь грозное прозвище, ведет себя по отношению к гостю в высшей степени учтиво?

Японка Имаи одним махом решает все вопросы. Главный герой у нее - не продувной слуга взрослого лоботряса, не способного самостоятельно себя обеспечивать, а коммивояжер усердного сапожника. Людоед же отвратителен не тем, что он людоед, а тем, что заказал кучу красивой обувки всех размеров (для всех своих превращений), а потом наотрез отказался платить, ссылаясь на "право сеньора". Так что проведенное Котом "недружественное поглощение" воспринимается как справедливое наказание за нарушение основополагающих принципов свободной торговли. Да, а в реквизированном замке герои открывают обувной бутик. Такая вот сказка - учебник юного капиталиста-прагматика.

Леонардо да Винчи. "Сказки и легенды"

Короткие тексты, извлеченные из рабочих тетрадей Леонардо, конечно, не имеют к детской литературе никакого отношения. Да и к литературе как таковой. Даже сильно отредактированные, они оставляют ощущение чего-то загадочного и недосказанного. Например, басня про три дерева -  грушу , которую срубили, чтобы сделать статую, мирт и лавр , с которых обломали ветви на венок для этой статуи, - заканчивается неожиданным и двусмысленным выводом: "Уж таков удел лавра и мирта - жить вечно с обломанными ветвями, дабы славить творение руке человека". 

Очевидно, ее персонажи - все эти орлы, единороги, устрицы, аспиды, ибисы и мангусты - выступали не столько олицетворением человеческих пороков и добродетелей, как в баснях Эзопа и Лафонтена, сколько эмблемами и зашифрованными намеками на какие-то тайные алхимические и эзотерические опыты Леонардо. Впрочем, издатели (русская книга является воспроизведением итальянского издания с итальянскими же иллюстрациями) на то и рассчитывали: ведь после "Кода да Винчи" непонятый гений Возрождения окончательно стал персонажем поп-эзотерики.

Станислав Востоков. "Рябиновое солнце"

А вот бывший сотрудник зоопарка, стипендиат фонда Джеральда Даррелла по спасению исчезающих видов Станислав Востоков ни на какое "тайное знание" не претендует. Он просто делится наблюдениями о жизни русской деревеньки, притаившейся где-то на окраине огромного мегаполиса.

Начинается книжечка с того, что деревню обрекают на слом - на этом месте будет возведен новый московский район. Жители уже собирают и упаковывают вещи, но принятое решение неожиданно откладывается, и деревня замирает в пограничном состоянии между бытием и небытием. Отсюда, видимо, и возникает в ней особая атмосфера. Смену времен года здесь отмеряют не календарем, а сосулькой; летом, глядя на огромную старую березу, герой вспоминает, как она зимой звенела на морозе, а местные жители способны, принюхавшись, сказать: "Снегом пахнет!", и даже изречь без особого повода: "Корова дает молоко, курица - яйцо, а голубь - красоту!". Такой вот стихийный русский буддизм - и без всякой внешней эзотерики.