Розовое и голубое: где кончаются границы пола

Всякий раз, когда в разговоре речь заходит о воспитании мальчиков и девочек, мне вспоминается старый анекдот про счастливого отца, который стоит под окнами роддома в ожидании первенца. «Мальчик?» – кричит папаша. «Нет» – улыбаясь, отвечает жена. «А кто?» – отец застывает в недоумении.

Пример, конечно, совершенно сексисткий, но мне, как девочке, почему-то запомнился. Мужчины и женщины разные. Это мы знаем не только благодаря Джону Грею, подарившему миру «Мужчин с Марса, женщин – с Венеры». С самого рождения детей явственно маркируют: новорожденные девочки получают (за редким исключением) розовую ленточку, розовые наряды и кукол в подарок, мальчики – голубую юниформу, солдатиков и футбольные мячи.

Родственники и друзья, навещающие маму с младенцем, хотят, прежде всего, знать, кто это: мальчик или девочка? И, получив ответ, ведут себя с малышом по-разному, в зависимости от пола новорожденного. С девочками обычно «сюсюкают» и «нежничают», называя их маленькими чудами и принцессами, с мальчиками – говорят громко, хвалят их рост и размер (Вот богатырь!) и подбрасывают в воздух.

Пол детей влияет на наши ожидания, мы неизбежно проецируем на детей гендерные стереотипы. Гендерно тенденциозный (как, впрочем, большинство из нас) детский писатель Маршак предлагал свою версию половых различий: мальчики сделаны из лягушек и ракушек, а девочки – из пирожных и сластей всевозможных.

В детских садах, в которых я бываю, девчонки маркируются розово-фиолетовым, а мальчишки – синим, черным и зеленым.

Маркетологи производителей игрушек довели девичью любовь к розовой гамме до абсурда: трудно купить девочке что-то не розовое и не в цветочек, в нынешних магазинах вообще непросто найти гендерно-нейтральные игрушки.

Дети - невероятно талантливые детективы пола. Они присматриваются к миру и к людям в поисках «ключей» гендерной идентификации, принадлежности к «своим», своей группе. Мой сын двух с половиной лет от роду, едва научившись говорить, заявил : «Я музик!».

Как подтверждают многочисленные исследования, уже в три года дети прекрасно знают, кто они – мальчики или девочки, а к пяти уже снабжены целым набором гендерных стереотипов (не всегда корректных).

Так, я неоднократно проводила неформальные интервью на тему половых различий среди 4-5-леток. Оказывалось, что каждый из них знает, к какому полу принадлежит. Девочки, по мнению детей, это те, у кого, цитирую «есть ресницы», кто «носит розовые платья» и «длинные волосы». Попытка показать ресницы у мальчика вызывает минутное замешательство, которое быстро проходит. Короткая стрижка, юный вид, джинсы и худоба частенько вызывают сомнения у детей в моей «женственности». Стоит отрастить волосы и начать носить сережки, вопросы о том, мальчик я или девочка, почему-то отпадают.

Унисекс?

В любой группе детей находятся девочки – сорванцы, предпочитающие носиться с мальчишками и игнорирующие девчачьи компании и мальчики, которым нравятся куклы, платья и «домашний уголок».

У меня тоже есть свой скелет в шкафу: в возрасте пяти и шести лет я называла себе не иначе, как «Яшка – красный рубашка» и по такому поводу носила красные шорты, очень мечтала попасть в армию, лазила по деревьям и заборам, сбивала коленки и каталась на мальчишеском велосипеде. Лет до семи я свято верила, что быть девчонкой – наказание божье, и мальчишки куда круче, ведь им можно все. Однако выросла, вышла замуж, родила ребенка, полюбила платья и бижутерию. Люблю экстремальный спорт, вожу машину, и путешествую в одиночку. Но сегодня этим мало кого удивишь.

Меня никогда не дразнили, хотя страстные разговоры про армию заставляли чужих мам морщить носик. Девочек, лазающих по заборам, в камуфляжных брюках, общество, вообще, принимает проще и легче, чем мальчиков, нарушающих границы пола. Попытки мальчиков наряжаться в юбки жестко высмеиваются и подавляются, таких детей дразнят.

Вдохновившись идеями деконструктивизма, равенства полов и эгалитаризма (от «эгалите» – равенство), в шведском Стокгольме открылся необычный детский сад Egalia. Учителя стараются не употреблять местоимения, указывающие на принадлежность к полу – он, она. Ко всем детям, посещающим школу, обращаются как к «друзьям». В саду специально подготовленная среда: мебель, книги, игрушки – все нейтрально и рассчитано на то, чтобы разбивать привычные гендерные стереотипы.

Согласно Мишелю Фуко, структурализм описывает мир через структуры и системы, которые универсальны для всех. Однако поструктурализм утверждает, что у каждого своя правда, отношения между людьми комплексные и не сводятся к шаблонам. Фуко вводит понятие «дискурса», под которым он понимает социально-сконструированные идеи, практики, ценности и убеждения. Как верят постструктуралисты, в мире много дискурсов. Поструктуралисты оспаривают существование некоего универсального ребенка, и, как следствие, некой стандартной девочки или стандартного мальчика.

Пара из Канады всерьез задумались над идеями эгалитаризма и растят ребенка «бесполым». Нет, пол у Storm, конечно же, есть, но его тщательно скрывают, предлагая малышу/малышке самостоятельно принять решение, к какому полу он принадлежит. К слову, ребенку несколько месяцев от роду. У Storm есть старшие братья, и родители попросили их также держать пол ребенка в секрете.

Идея растить детей в вакууме просто смешна, даже в наше безумное время, когда различия сильно стираются. Да, женщины носят брюки и работают, а мужчины ухаживают за собой в спа и делают маникюр. Однако, куда деться от данных исследований немецкого ученого Гантера Дюрнера, доказавшего, что у природы своя программа, и согласно этой программе пол определяется на шестой - восьмой неделе после зачатия. 90% женщин «запрограммированы» на женское поведение, и 90 % мужчин - на мужское. Мужской мозг в среднем на 10 % больше женского (речь идет о физиологии, а не об интеллекте), в женском мозге больше синапсисов или связей между нейронами.

Борцы с гендерными мельницами

Зачем же родители Сторм растят его\ ее бесполым? Они считают, что гендерные стереотипы наносят серьезный ущерб психике ребенка и мешают его самореализации. Мне же, как матери и учителю, любопытно, как канадцы будут социализировать ребенка и как, собственно, произойдет выбор пола?

Не лишат ли родители-экспериментаторы ребенка радости в три года гордо заявить «я музик!». Даже если родителям Сторм удастся привить уравнительские стандарты и модели поведения, это еще не значит, что общество и сверстники поддержат идеи нейтрального воспитания.

Давать мальчикам возможность играть с куклами, плакать, потому что это нормально, а девочкам – лазить по заборам, пробовать себя в спорте и математике, на мой взгляд, просто необходимо. Потому что здесь речь идет о принципе равенства. Больше выбора в игрушках и играх – больше возможностей для развития. Но является ли пол чем-то, что мы выбираем? Различия между мужским и женским мозгом, телом и психикой определенно существуют. Иначе, как же объяснить мой хронический топографический кретинизм.