Подвиг советского учителя. Как была устроена школа в лагере смерти

Настоящий учитель сохраняет верность профессии в любых обстоятельствах, даже когда он работает в тайне, под боком у врага. Героем именно такой истории стал Николай Фёдорович Кюнг. Он — один из руководителей вооружённого восстания в Бухенвальде, учитель истории — не отказался от преподавания даже в тяжелейших условиях концлагеря.

Редактор «Летидора» Ольга Гаврилова побывала в школе 2117, в которой Кюнг директорствовал после войны, и узнала о судьбе этого смелого человека. Теперь здесь находится музей боевой славы, посвящённый учителю-герою.

Об учителе по призванию

Николай Кюнг был восьмым ребёнком в большой и шумной семье. Его родители считали своим долгом научить детей хотя бы читать и писать. Так что уже в 9 лет маленький Коля стал обладателем билета «Долой неграмотность!» и преподавал грамоту обычным мужикам и бабам, приходившим на занятия с окрестных деревень.

Будучи юношей, Кюнг поступил в Вяземский педагогический техникум, получил звание учителя истории, обществоведения и географии и до войны работал по профессии в неполной средней школе. В 1937 году, в 20 лет, его призвали на службу в Красную армию.

Он принимал участие в освобождении Западной Белоруссии и Восточной Польши. После его определили в курсанты полковой школы, находившейся в Брестской крепости.

20 мая 1941 года в крепость пришло письмо от одного из братьев Николая, курсанта Харьковского танкового училища: «Коля, смотри! На вас надвигается туча!» (это было первое и последнее письмо, которое Николай получил от брата). Ни один из курсантов не почувствовал в этих словах угрозы, а 22 июня 1941 года крепость подверглась артиллерийскому обстрелу фашистов.

В октябре 41-го во время одной из вылазок из окружения Кюнг получил тяжелое ранение в ногу и укрылся в близлежащей деревне. Там он попал в плен.

Он прошёл через несколько фашистских лагерей в Саксонии и Бельгии, где состоял в подпольных группах сопротивления (устраивал саботажи в шахтах, помогал чертить карты местности тем, кто готовился к побегу), за что в 1943 году он попал в Бухенвальд.

Как была устроена школа в Бухенвальде

В лагере смерти тогда было очень много детей 7-12 лет. В начале 1944 года к Кюнгу обратился один из товарищей с необычной просьбой.

— Николай, — сказал Левшенков, — наши товарищи просят тебя заняться работой по своей профессии.

— Ты как всегда шутишь, — не поняв намёка, сказал я.

— Нет, я начал с делового разговора, а кончу шуткой: зарплату получишь после, дома.

(из книги Николая Кюнга «Не сломленный судьбой»)

Подпольный центр сопротивления принял решение учить детей грамоте, истории, географии и другим наукам. О пленных детях заботились многие узники лагеря. Они под страхом смерти доставали им еду, одежду.

«Забота о детях была поистине интернациональной. Немцы, французы, чехи, голландцы, норвежцы, сплочённые антифашистской борьбой, спасали и воспитывали своё будущее. Каждый раз, рискуя подвергнуться зверским истязаниям и даже потерей жизни, старший 8-го блока Фриц Лейтнер с помощью товарищей изыскивал способы прятать самых маленьких обитателей блока от эсэсовцев».

(из книги Николая Кюнга «Не сломленный судьбой»)

Школа работала в 8-м бараке. Для неё удалось достать бумагу, карандаши, перья, мел. В подпольном классе были даже доска и маленькие счёты. Немецким заключённым удалось украсть на складе несколько русских учебников, которые оказались там по чистой случайности.

Кроме Кюнга учителем работал 75-летний Никодим Васильевич Федосенко. В своих воспоминаниях Николай Фёдорович отмечает, что обычно заключённые обращались друг к другу на «ты», и только Никодим Васильевич был удостоен уважительного «вы». Он учил ребят считать, писать. Под его руководством ребята читали свои первые строчки:

Дети занимались по вечерам, после изнурительных работ. Николай Кюнг вёл уроки истории и географии. Кто-то из его товарищей раздобыл карту Европы на немецком языке.

«Дети внимательно слушали, а я вспоминал своего сына Вовку, сердце болело за сына и за этих беззащитных малышей».

(из книги Николая Кюнга «Не сломленный судьбой»)

Снаружи всегда караулил кто-нибудь из «своих», и как только появлялся кто-нибудь из эсэсовцев, бараку давали об этом знать. Учитель прерывал работу, дети без суеты прятали свои принадлежности и делали вид, что играют.

Школа проработала неполных 8 месяцев, и фашисты так о ней и не узнали.

Люди, которые знали Кюнга, говорят, что он был открытым и доброжелательным человеком. После освобождения из плена он ещё долго переписывался с учениками, принимая участие в их судьбах.

После Бухенвальда

После войны испытания Николая Фёдоровича не закончились. Он прошёл реабилитацию и начал работать учителем в одной из школ Подольского района. И вдруг в марте 1949 года его арестовали и предъявили обвинение по подозрению в шпионаже и добровольной сдаче в плен.

Кюнг стал работать учителем истории в школах Щербинки, его усилиями в городе построили 4-ю школу (сейчас это часть образовательного комплекса 2117). Там же он директорствовал много лет, возил своих учеников по местам боевой славы, проводил встречи с ветеранами. Его сделали членом Президиума Советского Комитета ветеранов войны и вице-президентом Международного Комитета бывших узников Бухенвальда.

Николай Фёдорович считал, что старость обошла его стороной, потому что он всю жизнь общался с молодыми ребятами. Он до глубоких лет сохранил чувство юмора и умел поладить даже с хулиганами.

В этом году Кюнгу исполнилось бы 100 лет, он ушёл на 92-м году жизни. Но его истории до сих пор звучат на уроках в его родной школе, они сохранились в книгах «Война за колючей проволокой» и «Не сломленный судьбой».

Благодарим за помощь в подготовке материала руководителя музея образовательного комплекса 2117 Татьяну Васильевну Семёнову.

Фото: МИА «Россия сегодня», архив образовательного комплекса 2117, appelkan.livejournal.com