Родители важнее педагогов
И тут возникает важная педагогическая проблема, может быть, даже, самая важная: как «не прозевать», «не зарыть в землю» музыкальную одаренность ребенка? Решение этой проблемы и составляет сверхзадачу для родителей и педагогов, которую они должны решить в период дошкольного детства ребенка. А что, если ваш малыш музыкально одарён? Ведь совсем не факт, что любой талант непременно раскроется, пробьёт себе дорогу, рано или поздно проявит себя. Даже в случае с Моцартом вполне возможно сослагательное наклонение. А если бы отец Вольфганга, Леопольд Моцарт не был музыкантом? А если бы в доме не было клавесина и не звучала музыка? А если бы Моцарт родился не в Зальцбурге, а в глухой, австрийской деревне, в семье бедного крестьянина? Вопросы риторические, но вполне правомерные. И тут приходят на память слова выдающегося пианиста и педагога Генриха Нейгауза: «Родители важнее педагогов». Мы вспомнили их не потому, что хотим польстить нашим уважаемым читателям. Просто, как ни странно, это именно так. Родители, действительно, важнее педагогов. Но здесь мысль Нейгауза нуждается в уточнении. Во-первых, речь идёт о музыкальном воспитании. И, во-вторых, родители важнее педагогов, по мысли Нейгауза, особенно, в дошкольные годы. То есть тогда, когда воспитание, в том числе, музыкальное, в основном, происходит в семье. И когда именно от мамы и папы зависит, сумеют ли они разгадать тайну, заложенную в ребёнке, или не сумеют.
Чтобы было понятней, о чём идёт речь, расскажем о встрече с вундеркиндом одного из авторов. Познакомились мы необычно. Я читал на балконе, на первом этаже, пока детишки лет 7-8 не начали играть в футбол прямо под окнами, на газоне. Это, вроде бы, не разрешается. Но воскресенье, отсутствие поблизости спортивной площадки. Да и мячик несерьёзный, резиновый. Короче, футболистов никто не гонял. Они вошли в азарт, оспаривали каждый гол, кричали. Читать было невозможно. Стал наблюдать за игрой, с опаской глядя за мячом, когда он пролетал слишком близко от окон. И дождался... Раздался звон – футболисты разбежались. Только девочка лет семи осталась – худенькая, светловолосая, высокая для своих лет.
– Кто ударил?
– Я.
Она смотрела виновато, но спокойно, словно даже с некоторым любопытством: что из всего этого получится?
– Как тебя зовут? Где ты живёшь? – это были не праздные вопросы. Вставить новое стекло стоит недёшево.
– Саша Кузьмина. Живу здесь. На втором этаже. Квартира 42-ая, – девочка показала на соседний дом. – Но мамы нет дома. Она будет через два часа.
Девочка говорила приветливо, глядя в глаза, немного растягивая слова. Несмотря на ситуацию, от всего её облика веяло спокойствием и уверенностью, что всё будет хорошо. Иначе просто быть не может.
– Необычный ребёнок, – подумал я.
Через пару часов позвонил в квартиру Кузьминых. Открыла невысокого роста худенькая женщина лет 30-ти. С неправильными, тонкими чертами лица. Как и дочь, она смотрела спокойно и приветливо.
– Саша уже рассказала?
– Да, рассказала. Ради Бога, извините её. И не беспокойтесь. Скажите, сколько стоит ремонт, и я заплачу. – Мы помолчали, считая вопрос исчерпанным.
– Может быть чашечку кофе?
Я не отказался. В комнате стояло старинное пианино.
– Играете?
– Так, немножко. В детстве училась. Теперь Саша пробует. Поиграй, Саша.
Сашу не нужно было уговаривать. Она открыла крышку, посидела, как бы примериваясь и не зная, что сыграть. И заиграла. Осторожно, чуть касаясь клавиш, мягкими аккордами.
Мама продолжала говорить. Но я не слышал слов. Господи! Как такое могло случиться? Эта была прекрасная музыка. Нежная и удивительная. Тонкая паутинка мелодии на фоне поразительной, загадочно-неожиданной, теоретически абсолютно неправильной гармонии. Музыка, которая рождалась, казалось, прямо сейчас, в эту минуту из-под неумелых, неуверенных пальцев девочки. Ощущение приобщения к великой тайне охватило меня. Тайне божественной и необъяснимой.
Мать Саши продолжала говорить. Но, увидев выражение моего лица, замолчала. Девочка закончила играть и захлопнула крышку.
«Вам понравилось? – спросила мама. – Это она сама. Без учителя». Я сидел потрясенный, не зная, что сказать. Ведь играла не Саша. Не только Саша. Проявился дар, заложенный свыше. Горел огонь, зажжённый Богом. Как выразить такое словами?
– Вы знаете, что девочка талантлива?
– Ну, Вы преувеличиваете, – зарделась от удовольствия мама.
– Да, очень талантлива, – я понимал, что говорить такое при Саше не стоит. Но случай был особый. – Покажите её в музыкальной школе. Каждый учитель скажет.
– Да нет, – мама говорила уверенно, как о давно решённом. – Музыка требует много времени. А Сашенька будет врачом. Зубным врачом. У нас это семейное. И дедушка был стоматолог. И муж. У нас теперь своя практика.
– Да что Вы говорите? Какой зубной врач? – взорвался я. – У девочки талант. От Бога... Одумайтесь. Я учитель музыки и понимаю в этом. Могу с ней заниматься бесплатно.
Я говорил что-то ещё. Чересчур громко, жестикулируя, волнуясь. Сашина мама смотрела непонимающе. И даже, пожалуй, несколько испуганно. Лицо её стало холодно-вежливым. Она взглянула на часы, показывая, что торопится.
– Большое спасибо. Мы с мужем подумаем. Всего хорошего!
Прошло, примерно, полгода. Саша, встречая меня, здоровается, приветливо улыбается. Мать Саши тоже здоровается. И тоже приветливо. Но старается быстрее пройти мимо. Словно боится, что я снова начну разговор о музыкальной одарённости девочки.
И мне действительно хочется заговорить. Однажды я даже написал что-то вроде послания родителям Саши, которое заканчивалось словами: «Не берите грех на душу. Не идите против Бога». Но бросить его в почтовый ящик не решаюсь. Так и лежит оно в письменном столе. Так и лежит. А надо бы бросить. Пока не поздно.
Вот такая история. По мнению авторов, достаточно драматичная. Потому что это именно тот случай, когда талант зарывается в землю. Во всяком случае, на примере этих историй ясно, что в дошкольном возрасте от родителей зависит многое... А теперь пора вернуться к письму мамы Маши, приведённому в начале статьи. Вот несколько советов, которые, возможно ей помогут.