Есть огромная разница в том, как относятся к особенным детям в России и Израиле: колонка мамы ребенка с аутизмом
© Depositphotos
Недавно в издательстве «Самокат» вышла книга Марии Дубовой **«Мама, АУ. Как ребенок с аутизмом научил нас быть счастливыми».**Мария вместе с мужем и двумя детьми живет в Израиле. Восемь лет назад ее 3-летнему сыну диагностировали аутизм. Книга Марии представляет собой дневник о буднях родителей особенного ребенка, в котором описан долгий путь принятия диагноза и себя в новой роли.
Мы прочитали книгу Марии и очень советуем познакомиться с ней не только тем, кто растит детей с особенностями развития, но и тем, кто пребывает в унынии и не знает, куда двигаться дальше. История подарит вам множество инсайтов: она полна как радостных, так и грустных моментов — но в каждом из них есть невероятная любовь, которая вновь и вновь помогает возрождаться из пепла, несмотря ни на что.
Специально для «Летидора» Мария рассказала, о том, как обстоят дела с отношением к особенным людям в Израиле и как толерантное отношение стало важным поддерживающим фактором в жизни ее семьи.
Начну с истории, которая напечатана в книге _«Мама, АУ. Как ребенок с аутизмом научил нас быть счастливыми». _В этой книге много историй, но эта одна из первых:
_Яше примерно шесть лет. Яша — это мой сын, у которого в три года был диагностирован аутизм. В школу он еще не ходит, но плавать уже научился. Еще бы, если нырять все время на глубину, хочешь не хочешь — поплывешь. _
Лето. Выходной. Мы пришли в бассейн вместе с половиной населения нашего небольшого городка. То есть в бассейне очень много народу. От шума и количества людей Яша вошел в состояние, когда он никого вокруг не видит и не слышит, а просто носится не разбирая дороги.
Яшка бегал по бортику и скидывал в воду надувные круги, шлепанцы, очки для плавания. В общем, все то, что люди обычно берут с собой в бассейн.
Я, понятное дело, неслась за ним, пытаясь выловить многочисленные шлепанцы.
По опыту я знала, что этот его уход от реальности надо просто пережить. Не имеет смысла сейчас его останавливать и ругать — он тебя не услышит. Надо просто подождать, пока он успокоится сам, и в этот момент просто уйти из бассейна.
Когда Яшка в очередной раз скинул чьи-то шлепанцы в бассейн, мирно плескавшийся в водичке папа двух очаровательных спокойных девочек схватил его за руку с требованием выловить то, что он разбросал. Яшка, ни на секунду не задумавшись, со всей дури укусил милого папашу за руку и уплыл на глубину.
Тут наконец-то мне удалось добежать до недоумевающей семьи.
© Depositphotos
Я успеваю произнести: «Извините, это ребенок с аутизмом, он вас просто не понимает».
Дальше я одним движением вытащила то, что надо было, из воды и уплыла за Яшкой. Мне удалось нагнать его на глубине, где он отсиживался под водой, прячась от шума. Тут краем глаза я замечаю того самого папу двух очаровательных девочек, который, посовещавшись с женой, бросает своих детей и решительно направляется в мою сторону.
Ну все, думаю. Будет топить. Потихонечку двигаю Яшу в сторону бортика. На всякий случай.
Папа настигает нас довольно быстро. «Извините, — говорит. — Я не распознал в вашем сыне ребенка с аутизмом. У нас тоже в семье есть ребенок с РАС. Извините, пожалуйста. Давайте я вам помогу, я тоже могу за ним бегать и вещи подбирать, мне несложно. У меня две спокойные девочки, с ними жена пока побудет».
Я прослезилась. «Спасибо, — говорю. — Я пока справляюсь».
Но папу этого я до сих пор помню. Помню, что на руке у него был сине-красный кровавый подтек от Яшкиного укуса.
Мы живем в Израиле. И этот небольшой эпизод из нашей жизни, который очень хорошо отражает отношение израильтян к особенным детям. Здесь в принципе очень толерантное общество по отношению к детям. И люди не делают разницы между особенным и нейротипичным ребенком.
Детей здесь много, и им позволено если не все, то очень многое.
Дети здесь шумные и зачастую плохо воспитанные, но зато они не забитые, умеют свободно мыслить и не боятся высказываться.
Но и у нас иногда случаются неприятные ситуации. Любой маме ребенка с аутизмом не раз приходилось защищать публично права своего чада. Как среди взрослых, так и среди детей. И я здесь не являюсь исключением.
Например, я помню, как мальчишки на детской площадке начали обзывать Яшку «недоразвитым» за то, что он постоянно кидал мяч не им, а в другую сторону. Я также помню, как пожилая женщина схватила его за руку и начала говорить ему, что так себя вести нельзя, когда он случайно ее толкнул. Когда я сказала, что у ребенка аутизм и он вряд ли ее понимает, женщина продолжила выговаривать уже мне.
Но в то же время таких эпизодов очень мало. Мне приходится напрягать память, чтобы их вспомнить.
Никто и никогда не сказал нам с Яшкой, что нас не рады видеть. В этом, наверное, и есть разница между Россией и Израилем.
© Depositphotos
В Израиле я со своим особенным ребенком, который может кричать, истерить и даже кусаться, такая же часть общества, как и все остальные семьи. Мы не прячем своего ребенка и не стесняемся его. Нам в голову не приходит, что можно не пойти в какое-то публичное место, например в кафе или в театр, потому что наш ребенок может кому-то там помешать.
Мы скорее всего не пойдем туда, потому что Яше будет там некомфортно, но уж точно не потому, что он может кого-то раздражать.
Когда мы впервые приехали со взрослым Яшей в Москву, это было полтора года назад, я была удивлена тем, что на улицах столицы я не встретила ни одного человека с инвалидностью. Это был конец августа, и везде было много народу.
Мы часто путешествуем, и я привыкла, что на улицах европейских городов всегда много людей с ограниченными возможностями. Они гуляют, ходят в кафе, проводят время с семьями. Они такие же члены общества, как любой другой человек.
В Москве же за те несколько дней, что мы в ней провели, мы встретили только одного подростка с аутизмом. Он вместе со своей мамой пришел в аквапарк.
Мы с той мамой дружески кивнули друг другу, потому что родители особенных детей видят своих издалека и понимают друг друга без слов.
Но вопрос для меня остался открытым. Так где же все люди с инвалидностью? Почему они не гуляют по Арбату и не сидят в уличных кафе? Почему они не часть современного общества? Ведь это не решит проблему, если убрать их всех с глаз долой. Их, вернее нас, не станет от этого меньше. И мы не перестанем от этого быть людьми с особыми потребностями.
Моя книга «Мама, АУ. Как ребенок с аутизмом научил нас быть счастливыми» как раз об этом. О том, что не надо нас бояться и отодвигать на задворки общества. О том, что детство моего особенного ребенка — это ровно такое же детство, как у любого другого мальчика или девочки, со своими страхами, взлетами и падениями.
Я понимаю, что вряд ли моя история изменит общество и его отношение к другим, непохожим, иногда шумным, иногда не видящим границ людям, но изменить себя она поможет.
Может быть тот, кто ее прочитает, станет чуть более терпимым или менее агрессивным.
Кто-то, может быть, перестанет использовать слова «аутист» и «даун», а также «дебил» и «инвалид» в качестве ругательств.
Кто-то перестанет осуждать и ругать родителей «невоспитанных» или, может, просто особенных детей. А кто-то просто расскажет своим детям, внукам и племянникам о том, что на свете бывают разные люди и разные дети. И они, как и все мы, имеют право быть частью этого общества.
Фото: Depositphotos