Папина каша, коллекция марок и сладости из волшебного кармана: 7 самых милых воспоминаний взрослых дочерей о своих отцах

Алевтина, 23 года, о тепле отцовской любви в холодном и суровом детстве

«В детстве мы с семьей жили в далеком северном городе Норильске. Из мест работы там только магазины и завод Норильский Никель, а развлечений немного. Кажется, что могло бы быть веселого и запоминающегося в таком неприветливом месте? Для меня это было времяпровождение с моим папой.

Он носил меня на руках, засовывая в свою куртку, и возил на санках с огромных снежных горок. Даже если папа мерз или уставал после работы, он все равно предлагал выйти прогуляться, чтобы у меня были хоть какие-то развлечения. Он всегда отдавал мне любимую еду и доедал в тайне от мамы нелюбимую. Не представляю себе свое детство без любимого папы».

Александра, 31 год, о кулинарных попытках отца

«Когда мне было лет 6, мама уехала в командировку, а меня оставила с папой. Это был праздник! Папе было лень готовить, поэтому я знала, что мы точно пойдем в Макдональдс рядом с домом, где я с важным видом займу для нас столик.

Но не все же время будешь водить своего ребенка в фастфуд, поэтому папа решился приготовить мне геркулесовую кашу. У нас был щенок, которому заваривали ту же кашу кипятком. Как вы уже догадались, новый рецепт папа не изобрел. В тот день мы с собакой ели одинаковую кашу».

Елена, 42 года, о папе-коллекционере

«У моего папы была коллекция марок, доставшаяся ему еще от его дедушки. Иногда мы вместе садились, листали тонкие папиросные листы и рассматривали диковинные „картинки“ с рифленым краем. Мне было лет 10, когда я решила, что пора начать собирать марки, как папа. Взяв свои сбережения, целый бумажный рубль, пошла в магазин „Филателист“, который был недалеко от дома. Я не очень прислушивалась к советам папы перед покупкой марок, поэтому купила с рук у какого-то очень странного мужчины целый альбом, набитый яркими марками. Придя домой, я показала его папе, но оказалось, что моя долгожданная покупка была всего лишь картинками, вырезанными из каких-то журналов.

Через некоторое время отец продал свою коллекцию марок, купил землю с домиком, где мы с братом проводили каждое лето, катались на велосипедах, собирали грибы и ловили золотых карасей в пруду. Теперь его марки живут в раскидистых яблонях, зеленой траве и большом доме».

Юлия, 24 года, о необычных проделках отца в юности

«С папой мы никогда не были особенно близки, но я обожаю моменты, когда он становится разговорчивым и вспоминает случаи из своего детства или юности. Такие рассказы представляют его, постоянно уставшего и, чего греха таить, ворчливого человека с новой для меня стороны. Например, однажды во время прогулки он поделился со мной историей о своей влюбленности.

На мой удивленный и озадаченный взгляд он рассмеялся: „Молодой был, глупый“. Не могу представить его таким. Как отец он совершенно другой.

В детстве, помню, когда я ходила в музыкальную школу, он настойчиво просил меня разучить мелодию бандитской песни и сыграть ее на фортепиано. Сути я, конечно же, не понимала. А недавно решила спросить его, почему ему взбрела в голову подобная мысль. Так он полчаса рассказывал мне, как в детстве уговаривал родителей купить ему аккордеон, чтобы он мог музицировать. Его мать и отец даже наняли ему репетитора, которому немало платили. И папа поспорил с преподавателем, что выучит какую-то пьесу за месяц сам. Пари он выиграл. „Так что я тоже в музыкальном смысле... Не конченый“, — сыронизировал папа».

Зоя, 45 лет, о невероятной человечности своего папы, работавшего врачом

«Для меня отец был как Советская энциклопедия в 30 томах. Он психиатр и любитель аквариумных рыбок. Совсем маленькой я с замиранием сердца ждала, когда он возьмет меня с собой в госпиталь. Дело в том, что папу волновала повседневная жизнь больных пациентов, ему хотелось ее наполнить впечатлениями, радостями, трудом. Он создал океанариум из 16 аквариумов в комнате отдыха. Пациенты ухаживали за ними, кормили рыб. А мы с папой собирали для них коллекцию, доставая уникальные экземпляры.

Из госпиталя папа перешел работать в психиатрическую больницу, где люди могли находиться годами. И тогда он задумал разбить сад, чтобы пациенты имели свой огород и выращивали зелень. И снова мы с ним собирали коллекцию саженцев. Идея с садом понравилась всем: и врачам, и пациентам. Тогда папа задумал разбить сад за территорией больницы для всего персонала. Он договорился с администрацией района, создал садовое товарищество, а каждый работник получил дачу в Москве, за воротами своей работы».

Николь, 22 года, о папе-волшебнике, с которым хотелось верить в чудеса

«Не знаю, как жили все другие дети, но я всегда жила, зная, что мой папа — самый настоящий волшебник. Он умел наколдовать все: и чупа-чупсы, и сухарики, и билеты в цирк.

Что было не менее важно — он никогда не подставлял меня перед друзьями: если после жарких споров мы подходили к нему и просили наколдовать что-то вкусненькое, то дальше мне оставалось только с вызовом и чувством собственного и папиного превосходства наблюдать за тем, как мои друзья стояли с открытыми ртами и неприкрытой завистью и наблюдали, как в его руках из ниоткуда появлялось лакомство.

Однажды мы с ним играли в прятки, и я проиграла. Да, в прятки очень сложно проиграть. Но если с тобой играют по-настоящему, по-взрослому, то иногда ты сдаешься. Он вышел из небольшой комнаты, которую я обшарила раз десять, каждый миллиметр, заглянула во все щели.

Признаюсь, мне никогда не было важно знать правду, потому что волшебство не нужно объяснять. Нужно только хлопать в ладоши и любить каждый момент с папой. Так что, хотите — верьте, хотите — нет, но мой папа — самый настоящий волшебник!»

Анна, 41 год, о папе-пирате

«Думаю, придись молодость моего папы на наше время, он точно бы вел Инстаграм с разными воспитательными историями. К родительству он подходил куда активнее, чем большинство отцов моих подруг — постоянно придумывал нам с братом разные штуки.

И, конечно, когда он был дома, все становилось „тайным“ и „пиратским“ (мы обожали „Остров сокровищ“), от вечерней сказки в темноте специальным сказочным голосом до ужина — пиратский омлет, пиратские макароны, самые настоящие пиратские бутерброды. От обычных они отличались черным перцем и названием, но этого было достаточно, чтобы просить добавки».

Фото: Depositphotos