Итоги конкурса "Подумай о маме"

"Летидор" подвел итоги конкурса "Подумай о маме". Публикуем письма победителей, которым достается приз конкурса - игра "Диксит". Все письма публикуются с сохранением авторской орфографии.

Екатерина, http://ekvalle.livejournal.com/:

"В нашей с мамой жизни было всё: богатство, нищета. Мы спали на венских кроватях и на полу, отдыхали в Барвихе и собирали бутылки, принимали в доме корреспондентов и судебных исполнителей. «Жизнь – это амплитуда», - говорит мама. Она всегда учила радоваться тому, что имеешь, довольствоваться малым, находить прекрасное в обыденном.

Когда я была маленькой девочкой, у меня было два любимых занятия, которые мы делали вместе с мамой: смотрели и пересматривали диафильмы и ходили в городской парк. Вот о последнем я и расскажу.

В парк я любила гулять особенно потому, что там были качели-карусели. Моими любимыми были «лодочки». Мы залазили с мамой в «лодочку», она раскачивала, приседая, и от этого раскачивания вся она становилась такая румяная, ее волосы плясали вокруг головы. Мама смеялась, а у меня захватывало дух.

Потом мы шли к фонтану «Дюймовочка». Он был торжественно открыт еще до моего рождения в 1960-х годах. Было время, цветок, в котором сидела Дюймовочка, открывался рано утром. И горожане сходились, чтобы полюбоваться этим таинством. Вечером цветок смыкал свои лепестки. На моей памяти цветок уже не работал. Дюймовочка сидела в центре каменного цветка, один лепесток отвалился. Она была такая трогательная – эта девочка из сказки. Мы садились на лавочку рядом с фонтаном, и мама рассказывала сказку. Я знала ее почти наизусть, но оттого она не становилась менее интересной. Чужие дети подходили послушать.

Далее следовало посетить омываемого фонтаном Илью Муромца, убивающего Змея Горыныча. Вокруг богатыря катались на великах дети, фотографировались взрослые. В те времена в фонтане можно было смело помыть руки после мороженого и это не считалось преступлением. За хвостом Змея Горыныча под навесом сидели мрачные дядьки и играли в шахматы.

Рядом располагалась открытая концертная площадка. По выходным и праздникам там пели вокальные ансамбли и хоровые коллективы. Я, конечно, хотела стать певицей. В то время на каждом предприятии, в каждой конторе был хор. Мама работала в школе и пела в хоре учителей. У нее было красивое платье – сиреневое с белым узором, расшитым пайетками. Я мечтала отодрать пайетки и перешить себе, неважно куда. Ночь накануне выступления мама спала на металлических бигудях, зато потом по ее плечам струились локоны. На концерте я сидела в первом ряду и шептала рядом сидящим взрослым, что самая красивая хориста – это моя мама, и что «когда моя мама училась в институте, меня ещё не было».

Вечерами, укладывая меня спать, мама часто пела. Я подпевала. И это были совсем не детские песни крошки енота. Мы пели про юного барабанщика, который в атаку шел впереди, про «пятнадцать республик – пятнадцать сестер». Но особенно я любила песню про «и вновь продолжается бой» и трепетала и вскакивала, когда доходили до места «…и Ленин такой молодой и юный Октябрь впереди!»

Но вернемся в парк. Вместе с нами гулять иногда ходила мамина подруга тетя Люся. Я не любила делить маму с тетей Люсей, потому что всю прогулку мы сидели на лавочке, и тетя Люся рассказывала о своих проблемах. Мне было 4 года, но уже тогда я понимала, что главная тети Люсина проблема – это то, что ее никак не берут замуж…

В парке стояли автоматы с газированной водой. Мне хотелось пить возле каждого автомата, а также возле бочки с квасом. Я любила наблюдать, как моются стаканы в фонтанчике, и мечтала стать продавщицей кваса.

При выходе из парка находилось кафе «Спутник». Ритуал требовал обязательного его посещения. В витринах на тарелках стояли пирожные и дурманили воображение. Буфетчица в накрахмаленном колпаке, украшенном вышивкой-ришелье (под вышивку была засунута фольга от шоколадки), подставляла креманки под автомат, выдававший мягкое мороженое. Счастливая, она могла объедаться пирожными и мороженым сколько влезет. Во всяком случае так я тогда думала. Мы с мамой ели мороженое и одно пирожное на двоих, запивая лимонадом «Буратино». Я болтала ногами, свисавшими с высокого табурета, и была счастлива.

Очень редко с нами гулял папа в костюме. А потом мама и папа развелись, и мы уехали в другой город… Много лет спустя, я повела своего сына в тот же парк. Любимые качели были на том же месте. Мы залезли с сыном в «лодочку» и поехали. У меня по-прежнему захватывало дух, а сын всё раскачивал и орал: «Вот здорово!» На своем месте сидела Дюймовочка, лепесток цветка по-прежнему был оторван. Вокруг суетились фотографы – делали креативные снимки. На месте кафе «Спутник» мы обнаружили пивной бар. Зашли внутрь, чтобы поинтересоваться, есть ли здесь мороженое. За стойкой тусовался парубок с волосами цвета зеленки и жонглировал пивными банками. За его спиной красовалась надпись: «Водка+пиво=диво». Мы вышли с сыном на улицу, и он сказал: «Мам, давай купим мороженое в супермаркете и пойдем домой. Фильм про аватаров посмотрим». И пошли мы домой, где нас ждала бабушка. И сели мы втроем на диван и посмотрели фильм «Аватар». В двадцать пятый раз".

Татьяна Федорцева (на фото со своей мамой и сестрой Ольгой):

"С мамой нравилось смеяться и нравится до сих пор. Я никогда не слышала более заразительного, заливистого и звонкого смеха. Мама всегда смеется громко, а в детстве, казалось, что просто оглушительно. Но смех ее никогда не раздражал, наоборот мы все: я, папа, моя младшая сестренка начинали похихикивать вслед за нею. И уже неважно было, что такое особенное произошло или кто так удачно пошутил, просто становилось весело на нее смотреть. И папа, улыбаясь и давясь от переполнявшего его собственного почти беззвучного хохота, ворчал, мол, сейчас прибегут соседи узнать, что тут у нас такое происходит. Папа и сейчас всегда ворчит, когда мама смеется, и говорит одно и то же, но мне кажется, что он выбрал мою маму именно из-за смеха, из-за ее жизнерадостности и невероятной способности верить в чудо.

Она сумела сохранить какую-то частичку детства в своей душе, хотя и детства-то у нее толком не было, она очень сильно болела, перенесла 16 операций, получила инвалидность. Но возможно именно таким людям, не доигравшим в детстве, дается этот дар – сохранить какую-то долю детского светлого отношения к жизни. Я знаю еще одного такого человека, искалеченного ребенка, впоследствии ставшего удивительным фотографом, художником и актером, он всегда говорит, что доигрывает недоигранное в детстве.

А моя мама стала хорошей мамой, ведь ее сказки были самые волшебные, шутки самые искрометные, а смех самый звонкий. Когда моя шестимесячная дочка в первый раз услышала бабушкин смех – она испугалась и даже заплакала. Наверное, потому что я в папу, я тоже всегда сдерживаюсь, когда что-то меня веселит, и смущенно подшучиваю над мамой, если веселит именно она.

Многие считают мою маму чудачкой, она и вправду может отчебучить что-нибудь этакое. Но чудачкой быть весело, ну а как весело окружающим… Мой муж и муж моей сестры постоянно обмениваются друг с другом новыми анекдотами про тещу. Ну и пусть смех мой не такой будоражащий и заразительный, зато я не боюсь показаться кому-то смешной или странной. И я надеюсь, что моя «маленькая ржака» (так в кругу семьи мы зовем нашу дочурку), когда чуть подрастет, тоже будет считать мои шутки смешными и заливисто смеяться, как умеет только она".

Сергей Димитриев, 2 класс:

"Поздравляю, моя дорогая мамочка! Не только в этот праздник (речь идет о Дне Матери - прим.редакции), но и всегда я стремлюсь для тебя что-нибудь сделать приятное, чтобы ты радовалась и улыбалась всегда, даже тогда, когда тебе бывает грустно. Ведь у тебя всегда много работы. Улыбайся. У тебя есть я, твой защитник.

Мы с мамой живём только вдвоём. Ближе и родней её у меня больше никого нет. Она самая красивая, добрая и хорошая мама на свете, которая все умеет делать: шьёт, вяжет, рисует, в школе работает, детей учит, хозяйство держит, козочку доит, кормит, в огороде фрукты и овощи выращивает, потом их маринует, компоты закрывает. А если надо, гвоздик прибьёт куда нужно, лампочку поставит. Заболею – вылечит. Может быть мама – это такая профессия. Да, мамой быть, наверное, нелегко. Все надо уметь делать. Иногда я на неё смотрю и думаю, когда же она отдыхает. Ведь, в каждое завтра опять много  новых дел. Поэтому мне скорее хочется вырасти, чтобы помогать ей во всем. Я и теперь стараюсь ей помочь: посуду мою, пыль вытираю, цыплят, козлят кормлю, но этого мало. Мне вовсе не хочется, чтобы она уставала и болела, потому что я боюсь потерять её, мою единственную маму. Я уже потерял бабушку. Она ведь тоже была мамой, но моей мамы. Мы с мамой часто её вспоминаем. Она была очень доброй и кроткой. О таких, как она, по телевизору говорят, как блаженная. Таких бабушек я больше пока  не встречал. Она всегда мне казалась почему-то теплой, потому что рядом с ней мне было хорошо и спокойно. Я бы сравнил её с солнышком, которого мне иногда не хватает. И я бы все отдал, чтобы мамы всегда были живы и рядом с нами, чтобы не случилось, и чтобы у них  всегда был праздник на душе".